– Ого! – послышался сзади возглас Ратибора. – Ты что-то действительно можешь!
И вот мы с Ратибором стоим друг напротив друга, а вокруг нас возбужденные новики рассуждают, за сколько ударов сердца я буду повержен.
Но Ратибор в этом уже так не уверен. Я стою перед ним в своей любимой стойке. Даже пригнувшись, я смотрю прямо ему в глаза, моя правая рука, держащая нож прямым хватом, находится в районе бедра, а левой я могу, используя разницу в длине рук, имитировать удары в голову. Ратибор, наверно, давно уже не пользовался ножом в бою, и, несмотря на попытки спрятать руку с ножом, она все равно идет у него вперед, как будто он хочет нанести мечом рубящий удар. Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза, как бы проверяя противника на слабину. И затем я бросаюсь вперед, отбиваю локтем левой руки его неосторожно вытянутую руку с ножом и продолжаю движение раскрытой ладонью к его глазам. Ратибор непроизвольно отшатывается, и в этот момент моя правая рука с ножом вылетает от бедра и упирается ему в левое подреберье.
Новики вокруг разочарованно загудели, послышалось звяканье мелких монеток, – видимо, кто-то все-таки рискнул поставить на меня медяк.
Ратибор между тем нисколько не расстроился.
– Это так, забава для детей, – объяснил он. – Главное, что ты не трус оказался, – ведь я больше это проверял. А теперь все развлечения закончились, все за работу.
Потянулись дни, наполненные упражнениями, бегом, наш наставник особо нас не жалел и давал все по максимуму. И вскоре я почувствовал изменения в себе, меч и щит перестали быть лишними предметами у меня в руках, а с моим соперником, который размазал меня в первой схватке, я уже сражался на равных. Единственное, что огорчало Ратибора, – не получалось у меня биться в строю. Все-таки разница в росте была настолько велика, что парни рядом со мной выглядели как дети и инстинктивно увеличивали дистанцию, когда я начинал работать оружием, и разрывали этим строй. Да к тому же стали они побаиваться меня в оружейных схватках, и теперь Ратибор был вынужден лично заниматься со мной, чему я был только рад, потому что многому мог научиться у этого воина, прошедшего огонь и воду. Я же теперь кроме работы с оружием этого века пытался восстановить все мои навыки, которые мне были необходимы когда-то.