Оба воина переглянулись:
– Да ты парень не промах. Ну-ка встань, повернись. Ну что же, секирой махать сможешь. Правда, опять же на голову будешь выше всех. Короче, давай садись, есть еще время, поговорим, расскажешь про жисть свою. А потом пойдем к нам в казарму.
Я поднял бокал вина и, вспомнив вчерашнее, поставил его на стол. Мои сотрапезники недоуменно переглянулись, а потом Ираклий коротко рассказал о моем сегодняшнем приключении. Выслушали они эту историю в молчании, но во взглядах, которые они бросали на меня, было видно уважение.
Набрались все мы неплохо. На пути во дворец даже пели песни, и я пытался подпевать. На входе в казармы нас остановила стража, увидев незнакомое лицо, но после объяснений без звука открыла двери.
Я стоял в полном вооружении этериота, с секирой на плече, у дверей покоев императора, на другой стороне стоял мой напарник Бонди. Он так же, как и я, попал в Константинополь в поисках золота и приключений. Это был веселый добродушный парень. Но когда начинали подсмеиваться над его именем, он приходил в ярость, почти как берсерк, – теперь это знали уже все и «землекопом» его никто не обзывал.
В зале было темновато, немногие светильники горели так, чтобы было можно видеть окружающее, не больше. Я стоял и вспоминал прошедший месяц с того момента, как стал этериотом. На следующий день после пьянки в трактире Упырь отвел меня в дворцовую канцелярию, где меня подробно расспросили, записали, выделили несколько номисм[10] на расходы, после чего мы пошли в арсенал, где выдали оружие, круглый щит, доспехов же на меня не нашлось. Увечный кладовщик долго ругался, пытаясь найти мне хоть что-нибудь. Наконец где-то в углу он откопал заржавевшие доспехи и попытался примерить на меня. К нашему удивлению, они подошли, да только под них, кроме легкой одежды, ничего нельзя было поддеть, и пришлось их тащить к кузнецу и платить за мелкий ремонт.
В нашей казарме жили в основном славяне и норманны, было несколько свеев. Англы и саксы жили отдельно. Норманны их недолюбливали за еще большую грязь, чем у них.
Началась моя монотонная жизнь, ежедневные тренировки – бой в строю, работа с оружием. Вскоре, почти как в Аладъеки, достойных противников для меня почти не осталось. Только несколько бойцов с очень быстрой реакцией могли еще со мной сразиться, но победителями практически не бывали. Даже здесь, среди высоких и крепких людей, я очень выделялся. Наверно, из-за этого через две недели учебы меня отметил наш этериарх, и в скором времени я встал китонитом