Ведун поднял взгляд к небу, словно потеряв интерес к разговору.
– Ну что там? – это уже Зигфрид, бесшумно подошедший со со спины. – Долго еще возиться будем?
– Первую стрелку заклинило намертво, – сообщил Тридцать Третий. – Тут работы на сутки, не меньше, так что пути на восток нет. А вторую я уже перекинул на западное направление. Так что решаем?
Книжник поглядел на кио с тяжелым молотом в руках, резко перевел взгляд на Ведуна. Теперь в его взгляде читалась едва уловимая насмешка.
– Ты знал… – тихо прошептал Книжник. И вдруг всем существом ощутил прикосновение к какой-то мрачной тайне.
– Ковыряться здесь дальше нет смысла, – приглушенно прозвучали слова Зигфрида. Воин оглядел спутников, желая убедиться, что все разделяют его точку зрения. – Что толку чинить стрелку, если мы все равно не знаем, что нас ждет по одну сторону от нее, а что по другую? Судьба решила за нас – скажем ей спасибо. На запад – значит, на запад!
Бронепоезд железной змеей полз на закат. Эта ветка была еще более раздолбанной и обветшалой, чем и без того дышащие на ладан ржавые пути предыдущей магистрали. Вагоны нещадно трясло и болтало, машина наверняка давно сошла бы с рельсов, если бы не хитрая автоматика, рассчитанная на любое состояние путей и даже их частичное разрушение. Время от времени «Дракон» замедлял ход и медленно переползал через очередную брешь в железнодорожном полотне.
Мощный паровоз, не зная устали, тащил граненую, бронированную тушу, ощетинившуюся орудийными стволами. Ядерное сердце раскаляло пар до запредельных температур, создавая избыточную мощность. Машине не требовалась даже вода – совершенное устройство бережно расходовало влагу, перегоняя ее в пар и обратно в жидкое состояние, а недостаток пополнялся конденсацией из окружающего воздуха. Казалось, стальная громада может двигаться бесконечно.
Как и ее машинист, лишь внешне похожий на человека. Кио не нуждаются ни в сне, ни в отдыхе, и Тридцать Третий уверенно вел машину вперед, не зная ни страха, ни сомнений.
Чего нельзя было сказать о Книжнике. Семинарист уже не вылезал на крышу вагона. Во-первых, была реальная угроза свалиться при такой качке. А во-вторых, что-то подсказывало, что новых преград ждать не стоит, – по крайней мере, пока о них не заявит Ведун, замерший в темном каземате переднего броневагона.