Андрей Быстрицкий: В отделе «Мнения» вы кого печатаете?
Майкл Бом: Страница выходит каждый день. Половина места – наши регулярные обозреватели, они разные: консервативные, либеральные, русские, нерусские. А половина – это гости по злободневным темам. Сейчас это Сирия. Моя работа найти сирийских экспертов, чтобы они описали эту тему.
Андрей Быстрицкий: Чего вы хотели бы достичь? Чего бы вы хотели для своей газеты?
Майкл Бом: Тираж на первом месте. Лучше репутация, больше узнаваемость. Сейчас «The Moscow Times» – это маленькая газета, тираж сложно сказать. Интернет – прежде всего. Если Россия будет расти, тогда «The Moscow Times» будет расти вместе с ней, потому что будет больше американцев, европейцев, которые не могут жить без России. Если Россия на обочине, нас никто не будет читать. Мы в одной упряжке.
Андрей Быстрицкий: Вы только по-английски пишете или на французском языке тоже?
Майкл Бом: Нет, только на английском.
Андрей Быстрицкий: Это правильно? Здесь больше людей говорят на тюркских языках.
Майкл Бом: Я думаю, что больше на русском.
Андрей Быстрицкий: Я говорю про иностранцев.
Майкл Бом: Это другие иностранцы. Я говорю про англоязычных. Английский – международный язык.
Андрей Быстрицкий: Имеет ли смысл выпускать приложения для гаджетов?
Майкл Бом: Если мы будем это делать, это будет на русском в первую очередь. Но пока таких планов нет.
Андрей Быстрицкий: Вы сотрудничаете с англоязычным радио?
Майкл Бом: По-моему, да, начинаем.
Андрей Быстрицкий: Мы думали о радио в Москве вроде МультиКульти в Берлине.
Майкл Бом: Если это будет на русском, то вы убиваете всех зайцев одновременно.
Андрей Быстрицкий: Вам легче быть дайджестом иностранных изданий, чем тратить деньги на самостоятельного журналиста? В отелях распространяют «листки», там основной набор сведений. Есть много газет, которые пишут о России. Может, вам обобщать, что пишут другие?
Майкл Бом: У нас есть такое, но это очень маленькая часть нашей газеты. Хотя пользуется спросом.
Андрей Быстрицкий: Тяжело ли на этом рынке продвинуться?
Майкл Бом: Мы нашли нашу нишу. Нашей аудитории мало «The New York Times».
Андрей Быстрицкий: О четвертой власти поговорим. Что вы под ней понимаете?
Майкл Бом: Есть ли четвертая власть в России или нет? Как главная составляющая системы сдержек и противовесов работает ли четвертая власть в России? Надо сказать, что Россия – молодая страна, не все сразу. Журналистика в России очень далека от четвертой власти. Именно по функциям. «Собака лает, а ветер носит» – это не четвертая власть. Четвертая власть, когда журналистика – настоящий рычаг влияния.