– Святые угодники! – воскликнула я. – Пятнадцать!
Девушка продолжала, пропустив мою реплику мимо ушей:
– Отец умер, когда мне было всего шесть, а моя мать, прежде уже похоронившая одного супруга, снова вышла замуж, чтобы спасти от нищеты шестерых детей, которых она нажила с моим отцом. Хоть папаня и был по профессии судьей, он покинул нас без завещания, и все его имущество было поделено между родичами. Матери же достались кое-какая мебель, лошадь с повозкой, корова да одна из собак, так что, ясное дело, прокормить такое «наследство» было еще труднее, чем ораву детей.
– Значит, вы оправдываете свое ремесло бедностью, – предположила я скорее сочувственно, чем осуждающе.
Но мое великодушие пропало втуне. Карие глаза Пинк потемнели от гнева:
– Ничего я не оправдываю и ни за что не извиняюсь! – Она снова перевела взгляд на Ирен и уже спокойно продолжила: – Года через три после смерти отца нам пришлось продать и лошадь, и телегу, и корову. А еще у нас появился отчим – ветеран гражданской войны.
– Чудесно, – снова перебила я в надежде на счастливый (и скорый) конец истории. – Солдат – лучший пример для сироток. Дядя одной из моих воспитанниц – некоторое время я работала гувернанткой – воевал в Афганистане и вернулся оттуда настоящим героем.
Пинк одарила меня бесстрастным взглядом:
– Джек Форд был злобным неотесанным пьянчугой. Сам не приносил домой ни цента, а маму вечно попрекал деньгами и называл ее такими словами, о существовании которых ни одна английская леди знать не знает. А однажды, в канун Рождества, когда мать повела нас в церковь против его воли, Джек угрожал пристрелить ее на месте.
– Военная жизнь идет на пользу не всем мужчинам, – запинаясь, пробормотала я.
– Но скоро этому пришел конец, не правда ли? – спросила Ирен.
– Откуда вы знаете?
– Подобные истории непременно заканчиваются кровавым убийством. А ваша история, я полагаю, как раз с убийства и началась.
Пинк передернула плечами:
– Как-то за ужином, месяцев через девять после того Рождества, он снова взбесился: опрокинул на пол кружку кофе…
Мне подумалось, что никто в здравом уме не обвинит человека, разлившего столь гадкий напиток, но я промолчала.
– …швырнул в маму кость и вытащил из кармана пистолет. Мы с братишкой Альбертом вскочили, чтобы преградить ему путь и дать матери возможность убежать с остальными детьми.