В присутствии жены Рейнгольд распрямлялся, виноватое выражение исчезало с его лица, он становился самим собою. Молодость их отношений поразила Андрея, и было понятно, почему Рейнгольд так дорожил своей семейной крепостью.
Как всякий холостой молодой мужчина, Андрей был беспощаден к людям, которые чем-то поступались во имя семьи. Но сейчас он полностью оправдал Рейнгольда. А оправдав, тут же, с места в карьер, предложил перенести окончание работы над автоматом в лабораторию и затем добиваться перевода туда Рейнгольда.
Рейнгольд смешался, томительно отмалчиваясь. Жена пристально посмотрела Андрею в глаза.
– По-моему, начинать надо с человека, а не с автомата, – грубовато, но совсем не обидно подумала она вслух.
Рейнгольд живо обернулся к ней:
– Видишь ли, Валюша, меня упрекали в иждивенчестве… Теперь это дело чести – самому кончить.
«До чего же разобидели человека», – подумал Андрей. Ему были хорошо понятны невысказанные опасения Рейнгольда. Не станет ли в лаборатории его автомат общим автоматом? Как же он тогда оправдает три года своей борьбы?..
Можно было привести много правильных слов, осуждающих эти чувства, но Андрей смолчал, потому что, ставя себя на место Рейнгольда, он испытывал такое же ревнивое собственническое чувство.
Андрей предложил другой вариант: лаборатория берет шефство над автоматом, предоставит людей, оборудование, но руководить работой будет сам автор.
– Вы сумеете выиграть время и закончить автомат через полгода?
– Через полгода! – Валя закрыла глаза и тихонько стиснула руку мужа.
– Пускай даже через год, – сказал Рейнгольд.
Муж, жена и сын с волнением переглянулись.
– Ну вот… – глубоко вздохнула Валя.
Спустя минуту она шумно и весело горевала: такое событие отметить бы как следует, а ей – какая обида! – на дежурство бежать.
Прощаясь с Андреем, она сказала тихо и быстро, так, чтобы муж и сын не слышали:
– Вы не знаете, что все это значит для него… и для нас.
Рейнгольд вышел ее проводить в прихожую. В зеркале было видно, как она взяла его голову и долго целовала в щеку, потом кончиками пальцев стерла следы помады. И Андрей почувствовал, как одиноки они были до сих пор в главном, в том, что составляло дело жизни Рейнгольда.
Когда Андрей стал прощаться, Рейнгольд задержал его руку.
– Я ведь неудачник, – улыбнулся он. – Чего вы связываетесь со мной? Какой вам интерес?