– А знаешь, я про тебя справки навела, – сказала Лаура и лукаво посмотрела на Бродягу.
– Интере-е-сно… и что говорит сарафанное радио? – спросил он.
– Странное дело. Все говорят, что, – Лаура стала загибать пальцы, – ты классный парень, что с тобой весело, что с тобой интересно… Что с тобой не пропадёшь, но дерьма наешься…
Валера засмеялся и согласно кивнул. Лаура замолчала, видно было, что она колеблется, и продолжила:
– …что с тобой хорошо… – Она испытующе посмотрела на Валеру, но тот сидел с заинтересованным лицом, но не более того.
– К чему это я рассказываю? А к тому, что никто конкретно не объяснил, почему они так считают. Что делает тебя… скажем так, интересным. Я просила если не рассказать, хотя бы намекнуть… Все жмут плечами, улыбаются и говорят: потерпи, скоро сама увидишь… Что они все имеют в виду?
– Что они имеют в виду? – переспросил Валера и на мгновенье задумался.
Если бы Лаура знала Валерку получше, то по лукавым искрам в глазах могла заподозрить, что он что-то замышляет. Но она знала его только пару недель. А этого, естественно, недостаточно. Наконец он сказал:
– Не заморачивайся… Тем более, как сказал поэт, «вначале мы любим за что-то, потом – несмотря ни на что».
Глянул на часы – время есть.
– Пошли лучше в ресторан сходим.
– Ты же говорил, денег в обрез: только на билет… – удивилась Лора.
– Ничего, не беспокойся…
Ребята не спеша поужинали, и Лаура напомнила Валерке, что билеты ещё не куплены.
– Обойдёмся без билетов, – невозмутимо ответил тот.
Подружка подумала, что Валера просто хочет её подразнить.
Однако вскоре объявили посадку, и она начала беспокойно дёргать его за рукав, приговаривая: «Опоздаем, билетов уже точно не будет». Наконец, Бродяга выдал:
– Дело в том, что денежки мы проели, так что давай думать, как будем добираться до Минска.
У Лоры внутри всё сжалось от ужаса. Она вдруг почувствовала, что ей трудно дышать. Наконец, подружка собралась с духом и со слабой надеждой в голосе спросила:
– Ты шутишь?
Но Валерка с серьёзным видом достал кошелёк, демонстративно, как профессиональный фокусник, открыт его и перевернул. Оттуда грустным осенним листом вылетел пробитый талончик и, медленно кружа, опустился на перрон. Потом, подхваченный лёгким порывом ветра, взлетел и скрылся из виду. Лора, как заворожённая, наблюдала за полётом бумажки. Потом повернулась к Валере и растерянно спросила: