Я стараюсь не обращать внимания на мамины недостатки, видеть в ней только одно хорошее и развивать в себе то, чего лишена мама. Но это не всегда удается; и хуже всего, что ни папа, ни мама не хотят понять, чего мне не хватает в жизни, и я за это на них очень обижаюсь. Неужели родители никак не могут справедливо относиться к своим детям?
Иногда я думаю: может быть, бог меня испытывает? Мне надо работать над собой без всякого примера и без всякой помощи, но зато я стану сильной и стойкой.
Кто будет читать когда-нибудь эти письма, кроме меня самой? Кто мне поможет? Мне так нужна помощь, так нужно сочувствие. Часто я падаю духом и никак не могу быть такой, как хочу. Я сознаю это, я каждый день стараюсь начать все снова, исправиться.
Но ко мне так несправедливы! Сегодня меня считают взрослой и мне все можно знать, а на следующий день оказывается, что Анна еще дурочка, младенец, воображает, что все вычитала из книжек, а сама ничего не понимает. Но я не ребенок и не кукла, с которой можно забавляться. У меня свои идеалы, свои мысли и планы, хотя я их еще не умею выразить словами. Во мне подымается столько сомнений, особенно вечером, когда я одна, а иногда и днем, при всех этих людях, с которыми я заперта, – как они мне надоели! Как надоело, что они не понимают ни моих трудностей, ни меня. И в конце концов я всегда возвращаюсь к своему дневнику. С этого я начинаю, этим кончаю. Китти всегда терпеливо слушает, и я обещаю ей выдержать до конца, справиться со своим горем и найти свою дорогу. Но как бы мне хотелось чего-то добиться, как хочется, чтобы любящая рука меня поддержала и приласкала…
Не осуждай меня! Пойми пожалуйста, что иногда терпение лопается!
Анна.
Понедельник, 9 ноября 1942 г.
Милая Китти!
Вчера был день рождения Петера. Он получил хорошие подарки, среди них очень интересную игру, электрическую бритву и зажигалку, не потому, что он курит, а потому, что это шикарно!
Но самый большой сюрприз нам приготовил г-н ван Даан, сообщив, что англичане высадились в Тунисе, Касабланке, Алжире и Оране!
– Это начало конца! – сказали все.
Но Черчилль, английский премьер-министр, который, наверно, слышал такое же мнение и у себя в Англии, сказал в своей речи:
«Эта высадка чрезвычайно важна, но пусть не думают, что это начало конца. Скорее это конец начала».