Введение в русскую религиозную философию - страница 3

Шрифт
Интервал


В третьем разделе «Послесоловьевские поиски и разработки XX века» рассматриваются вопросы, связанные с выявлением недостаточности предложенных Соловьевым решений и поиском творческих альтернатив. Критически рассмотрены более поздние варианты метафизики Всеединства, а также не связанные с этой метафизикой исследования философских проблем XX века, разработки в таких областях, как онтология и теория познания, философия религии, философская антропология, социальная философия, философия истории и культуры.

Автор пособия будет признателен за любые конструктивные замечания по содержанию и изложению материала и выражает глубокую благодарность руководству ПСТГУ и коллегам по кафедре философии за создание благоприятных условий для подготовки этой книги.

Раздел I. Проблемно-тематическое самоопределение русской религиозно-философской мысли

Глава 1. Западники и славянофилы: спор о России

§ 1. Петр Чаадаев: Восток, Запад и Россия



Русские западники первой половины XIX века особой глубиной мысли не отличались и в основном увлекались западноевропейскими идеями социально-политической либерализации, прогресса и просветительской деятельности под знаком космополитизма, рационализма и атеизма и общим дрейфом в сторону социализма. Но среди них был один примечательный человек – Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856), друг А. С. Пушкина, талантливый аристократ, которого называли «офицером гусарским» и «русским европейцем». Он не разделял атеизм западников, но солидарен был с ними в том, что общество и власть должны открыть пути просвещенной личности для активной социальной работы, уважая ее право не мириться с окружающим злом. Он размышлял также о тайне мировой истории, понимал, что нет смысла говорить о прогрессе в отрыве от веры в историческое действие Провидения. Ратовал за то, чтобы христиане осознавали и исполняли свое назначение в жизни страны и мира. Это отличало его от западников, которые пренебрегали верой и противопоставили ей свои кумиры – социальный порядок и светски понятый прогресс, земные практические дела, индивидуалистическое самоутверждение личности.

Европа очаровала его успехами в социальной жизни, культуре, науке. Будучи в Париже, он обратился к Богу. Некоторые говорили, что он перешел в католичество, но это не так. М. Гершензон упрекал его за то, что он не перешел в католичество, а масон А.И. Тургенев просто обвинял его как католика. Чаадаев, человек весьма одинокий, не знал католической дисциплины и учения, не вникал в догматику и до конца жизни бывал на исповеди и причащался в православном храме в Москве на Басманной. Он придавал непомерно большое социально-историческое значение католичеству и крайне занизил духовное значение православия – как византийского, так и русского. Он дистанционно восхищался социальной активностью католичества и, пренебрегая протестантством и светским гуманизмом, приписывал католикам определяющую роль в культуре Европы, в улучшении нравов, в науке, литературе, философии, искусстве, в социальных изменениях и политике.