Злополучный галантерейщик остановился в дверях, а взгляд человека, только что описанного нами, впился в него, словно желая проникнуть в глубину его прошлого.
– Это тот самый Бонасье? – спросил он после некоторого молчания.
– Да, монсеньер, – ответил офицер.
– Хорошо. Подайте мне его бумаги и оставьте нас.
Офицер взял со стола требуемые бумаги, подал их и, низко поклонившись, вышел.
Бонасье в этих бумагах узнал протоколы его допросов в Бастилии. Человек, стоявший у камина, время от времени поднимал глаза от бумаг и останавливал их на арестанте, и тогда несчастному казалось, что два кинжала впиваются в самое его сердце.
После десяти минут чтения и десяти секунд наблюдения для кардинала все было ясно.
– Это существо никогда не участвовало в заговоре, – прошептал он. – Но все же посмотрим…
– Вы обвиняетесь в государственной измене, – медленно проговорил кардинал.
– Мне об этом уже сообщили, монсеньер! – воскликнул Бонасье, титулуя своего собеседника так, как его только что титуловал офицер. – Но клянусь вам, что я ничего не знаю.
Кардинал подавил улыбку.
– Вы состояли в заговоре с вашей женой, с госпожой де Шеврез и с герцогом Бекингэмом.
– Действительно, монсеньер, – сказал Бонасье, – она при мне называла эти имена.
– По какому поводу?
– Она говорила, что кардинал де Ришелье заманил герцога Бекингэма в Париж, чтобы погубить его, а вместе с ним и королеву.
– Она так говорила? – с гневом вскричал кардинал.
– Да, монсеньер, но я убеждал ее, что ей не следует говорить такие вещи и что его высокопреосвященство не способны…
– Замолчите, вы, глупец! – сказал кардинал.
– Вот это самое сказала и моя жена, монсеньер.
– Известно ли вам, кто похитил вашу жену?
– Нет, монсеньер.
– Но вы кого-то подозревали?
– Да, монсеньер. Но эти подозрения как будто вызвали неудовольствие господина комиссара, и я уже отказался от них.
– Ваша жена бежала. Вы знали об этом?
– Нет, монсеньер. Я узнал об этом только в тюрьме через посредство господина комиссара. Он очень любезный человек.
Кардинал второй раз подавил улыбку.
– Значит, вам не известно, куда девалась ваша жена после своего бегства?
– Совершенно ничего, монсеньер. Надо полагать, что она вернулась в Лувр.
– В час ночи ее еще там не было.
– Господи Боже мой! Что же с нею случилось?
– Это станет известно, не беспокойтесь. От кардинала ничто не остается сокрытым. Кардинал знает все.