механическим процессом, лишенным возможности оправдания полученной профессии и выполняемой в ее рамках деятельности (повседневной работы). Важно подчеркнуть, что речь идет об оправдании в собственных глазах, не говоря уже об оправдании из вне и ощущении общественной важности и целесообразности осуществляемой им (человеком) работы.
В указанном смысле философские знания предстают связующим и смыслообразующим звеном. Объясняется это тем, что представляя собой совокупность различных взглядов, идей и соображений, они формируют специфическую сферу, в которой (в случае причастности, конечно) человек может бесконечно черпать вдохновение, ориентиры, императивы и даже ценности, что в свою очередь, позволит ему сформировать, расширить, а самое главное – цементировать собственную мировоззренческую систему.
Совершенно естественен и уместен аргумент о том, что в указанной плоскости не все оказывается пользительным и созидательным, что также совершенно естественно и очевидно. Однако он лишь показывает и подчеркивает то, что человек не должен без разбора воспринимать и усваивать все, что предоставляется ему на пути, для чего ему нужно и должно поступательно становиться компетентным, сведущим. Для этого человек и учится, в том числе, и прежде всего, – в каком-либо образовательном учреждении.
Конечной же целью является обретение им такого статуса, когда его будут обоснованно называть человеком образованным или другим, но еще более колоритно передающим содержательную нагрузку словом, – мудрым. А уж если совсем емко – философом.
Объясняя значение, роль и место философских знаний в предметно-профильном и информационном массиве образовательно-воспитательного процесса, трудно не согласиться с образом, предложенным физиком-ядерщиком Вернером Гейзенбергом.
Размышляя об образовании, он писал: «Образование – это то, что остается, когда забыли все, чему учились. Образование, если угодно, – это яркое сияние, окутывающее в нашей памяти школьные годы и озаряющее всю нашу последующую жизнь. Это не только блеск юности, естественно присущий тем временам, но и свет, исходящий от занятия чем-то значительным» [1, с. 15].
Исчерпывающее описание, которое помимо всего прочего, трансформирует, обращает объективную сложность предмета (философии), а точнее вызываемое им состояние и ассоциацию и чувство тяжести (о чем говорилось выше) в принципиальную противоположность.