Следующим визитёром был сухощавый дядя далеко за полтинник с
лицом сильно пьющего сантехника. Со здешней модой он не дружил и
вместо камуфляжа и брони таскал старую брезентовую ветровку. Очень
жаль, что всё стреляющее железо отобрали, зело опасен этот дядя. И
не факт, что помогли бы мои железки в случае конфликта.
- Ты как? Говорят, руберов шатаешь, даже мявкнуть не успевают? –
добро улыбнулся он, - меня Гюрзович зовут.
- Успевают, как видишь, - слабо ухмыляюсь я, - а я Сосед.
- Ну это бывает, дело житейское, - кивнул Гюрзович, - ты
выздоравливай, потом поболтаем. И извини, что без гостинцев –
просто мимо проходил.
После Гюрзовича навестить болезного меня решил Заноза. Пилюлькин
– почему-то я сразу угадал, кто это, - пытался было возразить, но
был убран с глаз долой резким движением головы.
- Живой, Соседушка! – и Заноза мне рад, - тут дело такое. Тебя
внешники наняли… да не прыгай ты, меня ж Пилюлькин прибьёт! В
общем, что им говорить, я тебе расскажу. Связь у тебя по пятницам,
сегодня среда. Завтра часов в 19 в «Фее» и потолкуем.
Выздоравливай!
Опять вломилась Брысь:
- К тебе Гюрзович заходил?!
- Ну да. А ещё Заноза знает, что мы муры…
- Да хрен с ним, с Занозой! – перебила меня мелкая террористка,
- Гюрзович – это стронги!
Стронги так стронги. Хорошо, что не стринги.
Получается, я интересен четырём разведкам: внешникам, мурам,
Занозе, непонятно кого представляющего, стронгам в лице Гюрзовича.
Плюс ещё Брысь неясно на кого работает. Итого пять. Лень думать, я
спать…
[1] Игра слов. В Армии Освобождения
Израиля поднимают всё, не прибитое к полу.
[2] Одноразовый гранатомет РПГ-18.
[3] СК – связь кончаю.
Проснулся я довольно поздно, по своим меркам – солнце уже было
довольно высоко. Как сова, я ложусь поздно, как жаворонок, встаю
рано, соответственно обычно всегда спать хочу.
Но тут зачем-то дали выдрыхнуться, я удивлен. Ещё больше я был
удивлен, когда смог без всяких болевых ощущений сломанной вчера
правой рукой пощупать щетину. Рука работала как новая! Кости,
скрученные вчера рубером в кубик Рубика, находились на своих
штатных местах. Шкурка была практически целой, ссадины не
считаем.
Для пробы я дрыгнул правой задней ногой. Нога тоже работала,
будто не в ней вчера делали разрыв для нового сустава.
Организм не то чтобы тонко намекал, он орал дурным голосом, что
пожрать надо. И наоборот бы, но это не срочно.