- А почему Брысь? – шёпотом интересуюсь.
Она ответила не сразу.
- Это просто. Кристина. Крысь. Брысь.
Видно, на моей роже что-то отразилось, Брысь начала
контратаку:
- Почему Сосед[3]? Гэбня[4]
кровавая?
- Чё сразу кровавая, - пытаюсь изобразить мышь, увидевшую мешок
крупы.
- А, насчёт гэбни согласен?
- Какая нахрен гэбня, таксист я, - неубедительно и правдиво
пытаюсь отмазаться.
- Таксист, да. Элиту с двух выстрелов завалил?
Крыть нечем.
- С четырёх вообще-то, - уточняю.
- Ой, красавчик, - Брысь ехидно ухмыляется, - её в полсотни
стволов не всегда берут, с крупняком в составе, а ты четыре
выстрела!
Вспомнился анекдот про девочку и сталевара. И старая
песенка.
Он грешниц любил, а они его, и грешником был он сам. Но где ты
святого найдёшь одного, чтобы пошёл в десант.
- Ты ещё и парашютист? – удивилась блондинка.
Ну как можно жить с женщиной, которая читает твои мысли. Ну пока
под рукой автомат, наверно, можно. Хотя у неё тоже автомат
есть…
А с парашютом я прыгал всего один раз. Друзья подарили на сорок
лет прыжок с четырёх тысяч метров, за что я этим сукам уже
несколько лет благодарен. Подарок-то я принял и им с благодарностью
воспользовался, но подарившие чё-то не горят желанием со мной
встречаться. Странно, даааа…
- Ну расскажи, всё равно делать нечего, - в очередной раз
шёпотом исполнила арию котика из Шрека мелкая отморозка. И я
рассказал. Не то чтобы всё, но много.
Про жёлтый пластмассовый паровоз с двумя вагонами. Про избитый
пулями сарай. Про белые грибы, которые не влезают в ведро, ибо
растут на танковом полигоне. Про карабин Симонова, при первой
стрельбе из которого я по привычке дёрнул затвор после выстрела, за
что и получил по опе. Про мытьё посуды на сто рыл в трёх ёмкостях.
Про отрикошетившую от стены практически в меня пулю из школьной
мелкашки. Про футбол консервной банкой и автоматами. Про правила
установки и снятия мин. Про моё детство.
У меня есть что рассказать.
- А почему таксист?
- Устал я, Брысь, устал. Не хочу работать, особенно на дядю, не
хочу бегать и драться, стрелять даже не хочу.
- Я поняла. А таксист почему?
На какой-то момент она показалась мне умной. Не, нормально всё,
она красивая.
Смеркается. Продолжаем с особым цинизмом вести террористическую
деятельность. Практически не шевелясь, сидим в несчастном ржавом
автобусе.