Теперь уже я почти уверился, что это был не Кеннет Реннерт. Кто бы ни задумал эту кампанию, сочиняя рассказы, подбирая себе соучастников и пользуясь удобным случаем, чтобы подбросить рукопись, он был не мямлей, как Реннерт. Будь он чуточку поумнее, то, заподозрив, что Мортимер Ошин является клиентом Вулфа, он продолжал бы выведывать у меня сведения, вместо того чтобы выставить меня за дверь. Он был одним из хора, а никак не солист. Я успел позабыть о нем, пока добрался до аллеи Генри Хадсона.
Улицы Ривердейла были спланированы человеком, не имевшим представления о том, что такое прямая линия. Для приезжего это настоящий лабиринт, но у меня с собой была хорошая карта, и я всего лишь два раза возвращался назад, пока отыскал дом № 68 на Халдон плейс. Остановившись у обочины, я оглядел дом и лужайку перед ним, клумбы с тюльпанами, высокие деревья. Фундамент дома был каменный, а выше был сложен из темно-коричневых бревен, которые лежали вертикально, а не горизонтально. Очень классно. Я вышел из машины и пошел по дорожке.
Приближаясь к крыльцу, я услышал звуки музыки. Я остановился и навострит уши. Звуки шли не из дома, а откуда-то слева. Я зашагал по траве, обогнул дом, прошел мимо ряда окон, снова повернул за угол и оказался у небольшой террасы. Аудитория, слушавшая музыку, которая доносилась из портативного радиоприемника, стоявшего на стуле, состояла из одного человека – Джейн Огильви. Она лежала с закрытыми глазами на подстилке почти обнаженная. По фотографиям, которые я видел (она была снята одетой), я сделал вывод, что у нее хорошая фигурка. Это подтвердилось. У нее даже были хорошие коленки.
Я не знал, как поступить – ретироваться и затем появиться вновь с какими-нибудь звуковыми эффектами или оставаться на месте и кашлянуть, – как вдруг она раскрыла глаза и повернула голову. Она искоса разглядывала меня в течение нескольких секунд и затем заговорила:
– Я почувствовала, что кто-то пришел. Неосознанное ощущение чьего-то присутствия. Надеюсь, что вы реальность?
Когда Вулф исключил ее из списка на основе ее показаний в суде и трех стихотворений, которые она там прочла, я еще сомневался, но несколько слов, произнесенных ею, убедили меня в том, что шеф прав.
– Ничего не говорите, – продолжала она, – даже если вы реальность. Вы ничего не можете сказать такого, что было бы равнозначно моменту, когда я ощутила ваше присутствие. Вы можете подумать, что я услышала ваше приближение, но я ничего не слышала. Мои уши были полны музыки, я вся была полна ею, но вдруг ощутила вас. Если бы был канун Святой Агнессы, но нет… И я не голодна и не в постели… Ах, неужели имя ваше Порфиро? Да? Нет, не отвечайте. Приблизьтесь!