– Я распорядился поставить охрану, – сказал Ларионов, обращаясь ко мне и выделив местоимение «я». Я пожала плечами, мол, правильно сделал, и стала ждать, что будет дальше.
Тут вслед за нами в коридоре появился милицейский капитан. Парень быстро сунул книжку под кресло и изобразил лицом готовность служить Отчизне изо всех сил. Капитан, не обращая внимания на подчиненного, раскланялся со мной и поздоровался за руку с Ларионовым.
– Новости есть? – на всякий случай спросил Ларионов.
– Никак нет, – с избытком рвения отрапортовал дежуривший у палаты парень и добавил вполне по-человечески: – Все тихо.
– Ну, что ж, давайте навестим больного, – предложил Ларионов. Повернулся к капитану и спросил: – Вы знакомы с Ольгой Сергеевной?
– Лично не довелось, но много раз видел по телевизору, – ответил капитан и довольно улыбнулся, после чего поспешил представиться: – Абрамов Сергей Степанович. – Он протянул руку, и я ее пожала. Врач на происходящее взирала с завидным терпением.
– Пожалуйста, тише, – попросила она. – И по возможности не затягивайте визит.
Она открыла дверь, пропуская нас вперед, Ларионов шагнул первым, но вдруг решил быть джентльменом и отступил в сторону. Я вошла в палату.
Палата была небольшой, окно напротив приоткрыто, что меня удивило. В медицине я, конечно, не сильна, но, по-моему, в реанимации окон не открывают.
– Это что такое? – ахнула врач, она, как и я, тут же обратила внимание на окно.
– Ё… – буркнул капитан весьма эмоционально, и тогда я перевела взгляд на кровать: человек, который лежал на постели, был с головой укрыт простыней, а в том месте, где у него была грудь, на белой ткани расплылось красное пятно. Ларионов шагнул вперед, сдернул простыню, и я увидела мужчину неопределенного возраста с развороченной выстрелом грудью.
– Боже мой, – пробормотала врач и повторила: – Боже мой…
– Да я его, подлеца… – прошипел капитан и метнулся к двери. Ясно, что теперь любителю фантастики не поздоровится, хотя я не уверена, что, стой он у двери навытяжку, мы застали бы в палате иную картину.
– Парня пристрелили, – сказал Ларионов и досадливо покачал головой. – Хотя какой смысл, если он и так бы умер со дня на день?
– Значит, некто не был в этом уверен, – пожала я плечами.
Трупы мне не нравятся, и этот был мне совершенно несимпатичен, но стало ясно, что теперь просто так повернуться и уйти не получится.