Отношения с США портились, Соединенные Штаты захлестнула истерия коммунистической угрозы. Глядя на Америку, и Европа стала сторониться России.
«Где обещанные тобой американские богачи-евреи?!» – злился на Молотова вождь.
Сталин разобрался в жидовской лживости, открылись глаза! В очередной раз, услыхав предложение о создании в Крыму еврейской автономии, он взорвался:
«Они не автономную республику в составе России хотят, им отдельное еврейское государство подавай, хотят из СССР выделиться и к Израилю примкнуть! А эта шлюшка Жемчужина там на первых ролях!»
«Читай!» – кричал генералиссимус, швыряя перед Молотовым оперативные документы, свидетельствующие о ее супружеской неверности. «Крым – эта протяженная морская граница, доступная иностранным судам. Евреи нашпигуют территорию диверсантами! В Крыму отдыхают советские руководители, неслучайно их выбор пал на Крым!» – мерил шагами кабинет Иосиф Виссарионович.
Массовые аресты среди евреев набирали обороты, люди сознавались: «Да, хотели отделиться, хотели в Крыму подкараулить членов правительства и в первую очередь товарища Сталина».
Скоро встал вопрос о еврейской национальности и ее месте в советском государстве. Уже никто не вспоминал о той громадной помощи, которая шла по линии Еврейского антифашистского комитета. На евреев начались массовые гонения. Однажды в канаве обнаружили труп режиссера еврейского театра Михоэлса. Газеты писали, что его по неосторожности сшиб в Минске грузовик. Похороны Михоэлсу устроили пышные, говорили трогательные слова, на могилу водрузили венок от Центрального Комитета и Министерства культуры, а потом всех, или почти всех, кто был на похоронах, закрыли на Лубянке.
«Надо укреплять оборону, а не ослаблять ее! – кричал Сталин. – Неужели Молотов не понимает?! Может, и он враг?»
Кто-то сказал Сталину, что Молотов, будучи с визитом в Америке, ездил по Соединенным Штатам в индивидуальном железнодорожном вагоне, а это означало, что уже тогда, перед войной с Германией, он был завербован американцами. На первом после XIX Съезда Партии Пленуме Центрального Комитета Сталин обрушился на соратника с претензиями, что тот отходит от генеральной линии партии! Вячеслав Михайлович стал оправдываться.
«Выворачивается, лис! Слышали, как он ловко ответил: “Мой учитель товарищ Сталин! Я ученик товарища Сталина!” – негодовал Иосиф Виссарионович. – У нас только один учитель – Ленин, отец Русской революции! У Сталина учеников нет!»