– Выродки! – выругался Василий и побежал на второй этаж.
– Этот дров наломает! – заметил Хрущев.
– Нажрется и заснет, – с неприязнью ответил Лазарь Моисеевич, – на большее не способен!
– Не обращайте внимания. Что с него взять, с пьяницы? – высказался Микоян.
В дверях появился Берия. Неизвестно почему, но сегодня Лаврентий Павлович сверх меры наодеколонился. Он весь благоухал. Берия уселся рядом с Маленковым.
– Дрянь дело, – сказал он, и взглянув на комнату больного, добавил: – Помирает! Наши бессмысленные дежурства пора кончать, тут от врачей тесно и еще мы вошкаемся. Сейчас работать надо, а не штаны просиживать! – Я Светлане позвонил, – продолжал Лаврентий Павлович. – Она уже едет. Кто ее встретит? – он завертел головой.
– Давай мы с Булганиным? – отозвался Хрущев.
– Отлично. А горький пьяница что?
– Ругается.
– Пусть свой поганый язык в ж…у заткнет! Ты бы, Клим, ему обстановку разъяснил!
– Разъясню! – отозвался Ворошилов.
– А штаны здесь просиживать нечего! Страна должна знать, что Президиум ЦК трудится. – Берия встал.
– И я в Москву! – как ужаленный, подскочил Каганович.
Вслед за ними поднялись с мест Микоян с Ворошиловым.
– Мы Свету встретим и тоже на работу, – за себя и за Булганина пообещал Никита Сергеевич.
– Сбор в «уголке», в семнадцать ноль-ноль, не опаздывайте! – предупредил Георгий Максимилианович. «Уголком» члены Президиума между собой называли кремлевский сталинский кабинет.
В начале аллеи появилась черная «Победа». Хрущев поднял руку. Водитель «Победы» понял знак и остановился. Из машины появилась Света. Вид у нее был растерянный.
– Что? – спросила она.
– Жив, пока жив! – глотая слезы, ответил Булганин.
– Идем к нему! – торопил Никита Сергеевич.
Они взяли Свету под руки и повели в дом. Снег под ногами поскрипывал, было морозно. Серебристые ели, красовались вдоль дороги. Ближе к даче, возвышался ряд пушистых вечнозеленых туй, заслонявших несуразный, несколько раз перестроенный двухэтажный дом. Дом этот всегда оставался строгим, без архитектурных излишеств и изысков. Не было на фасаде витиеватых лепнин, не украшали вход величественные колонны, не стояли рядом поражающие красотою лирические скульптуры, не носил узкий цоколь торжественный гранит. Выкрашенное в неброский зеленый цвет, выглядело здание по-зимнему сиротливо, не отличалось ничем величественным, каким подобало быть жилью всесильного владыки. Необычным явлением были лишь машины «скорой помощи», рядком стоящие на автостоянке.