Из-за невыносимых условий содержания в исправительных учреждениях нередко вспыхивали восстания. В отдельных случаях заключенные разоружали охрану, захватывали лагерную администрацию. Восставшие требовали человеческого отношения, минимального, но гарантированного отдыха после изнуряющей работы, элементарной медицинской помощи и соблюдения законности, ведь некоторые просиживали за решеткой много больше, чем устанавливал приговор. Никто не занимался в тюрьмах соблюдением юридических норм. Перед администрацией ГУЛАГа на первое место выдвигался хозяйственный план, его неукоснительное выполнение. Администрация брала на себя повышенные обязательства, что приводило к тяжким последствиям для содержащихся под стражей. Лагерные мятежи перерастали в настоящие войны, подавлять которые приходилось с помощью действующей армии.
– Они там, как князья, начальники лагерей, как царьки! – недовольно заметил Молотов. – Сидят, обогащаются. – Много чего рассказала ему вернувшаяся из зоны жена.
– Безусловно, они воруют, – согласился Маленков. – Всегда так было, да и кто в глухомань работать поедет, если хорошего прибытка нет? А раз начальники воруют, значит, и все за ними! Кто помельче, тот последнее у арестанта заграбастает, не посмотрит, что зек от голода пухнет.
– Без тюрем не обойтись, тюрьмы поддерживают государственный порядок! – определил Ворошилов.
Молотов предложил отстранить от должностей некоторых особо распустившихся сотрудников в руководстве МВД-МГБ. Однако выяснилось, что Лаврентий Павлович уже сделал это. В число неблагонадежных попали целиком люди бывших министров Абакумова и Игнатьева.
– Ни для кого не секрет, что многие громкие дела у нас были надуманные, – проговорил Лаврентий Павлович. – И врачебное дело, и дело в отношении заговора в Еврейском антифашистском комитете – все липа! И дело авиаторов пустое, хватало дутых дел. Вот, к примеру, соберемся мы после заседания, сядем чай пить, и кто-то скажет – а Маленков не туда идет! А еще кто-то с этим согласится: я бы, скажет, так не делал, а делал так-то. По сталинским меркам это чистый заговор – так дела и возникали. Если какой-нибудь дворник на улице кричит, что Сталин дурак – это одно, а если крупный начальник высказывается – совсем другое. Надо подобные дела, по которым люди ни за что пострадали пересмотреть.