Он безошибочно нащупал выключатель –
вместо яркой светодиодной лампы вспыхнула тусклая сороковатка.
Ходики показывали половину седьмого утра – пора подниматься.
Вчера Ковалев поздно добрался до дома
бабушкиной сестры тети Нади – в десятом часу вечера, в полной
темноте, – в Заречном в это время ложились спать, он шел пустыми
улицами, и если бы не распечатанная из Яндекса карта, ни за что не
нашел бы нужного места. Но несмотря на поздний час, все равно
заметил взгляды соседей: в ответ на лай собак в окнах домов, мимо
которых он проходил, откидывались занавески – слух о приезде
наследника разнесся по поселку быстрее ветра. Дом тети Нади был
последним на улице, упиравшейся в железнодорожную насыпь, на нее
Ковалев и ориентировался.
Когда он поднялся на крыльцо, в доме
напротив тоже откинулась занавеска, а у соседей слева заскрипела и
хлопнула входная дверь. Это было неприятно – ковыряться с висячим
замком на глазах у незнакомых людей. Будто он вор… Но ключ подошел,
что окончательно убедило Ковалева, что он не ошибся и не влез на
чужой участок.
До трех часов ночи он топил обе
печки. Делать это Ковалев умел плохо, в пустом доме было так же
холодно, как на улице, потому он и провозился так долго. Он привык
рано ложиться и рано вставать, полночи клевал носом, зато теперь
чувствовал себя вполне бодрым.
Иметь дачу в двухстах километрах от
города удовольствие сомнительное, но вряд ли Ковалев со своей
зарплатой военнослужащего смог бы приобрести что-то получше. Он не
ожидал, что тетя Надя завещает дом ему, никогда не задумывался, что
у нее не было родственника ближе. Тетя Надя гостила у них часто, и
бабушка тоже ездила к ней иногда, но не брала Ковалева с собой,
хотя всегда излишне пеклась о здоровье внука. Впрочем, каждое лето
Ковалев проводил в спортивных лагерях, а все каникулы – на сборах,
даже речи не шло о том, чтобы он поехал куда-нибудь отдыхать.
Дом был небольшим, в две комнаты и
кухню, но уютным. И к запаху сырости примешивался знакомый аромат
сушеной лаванды – бабушка зашивала ее в матерчатые мешочки и
раскладывала по шкафам от моли. Наверное, то же самое делала и тетя
Надя.
Одеваться в гражданское было
непривычно – Ковалев носил форму. В джинсах и свитере военная
выправка ему самому казалась смешной, неуместной… Влада собрала ему
с собой только теплые рубашки, сказав, что за городом в ноябре
сорочки не понадобятся, да и стирать их негде.