Вот почему Рэнди не любит бизнес. Он хотел бы говорить всем все. Ему хочется дружбы.
– Попробую догадаться, – произносит она. – Ваше дело – программы.
– Да, – отвечает Рэнди, словно оправдываясь, – но программы во всем проекте – единственно интересное. Остальное – клепать номерные знаки.
Ами немного просыпается.
– Клепать номерные знаки?
– Наше с партнером выражение, – говорит Рэнди. – В любой работе есть творческая часть – разрабатывать новую технологию или что-нибудь в этом роде. Все остальное – девяносто девять процентов – заключение сделок, поиск инвестиций, деловые встречи, маркетинг и продажи. Мы называем это клепать номерные знаки.
Она кивает, глядя в окно. Рэнди подмывает сказать, что пинойграммы – всего лишь способ наладить приток денежных средств, чтобы перейти к пункту второму плана. Он уверен, что тогда Ами не будет смотреть на него как на нудного компьютерщика. Однако Ами резко дует на кружку, как будто гасит свечу, и говорит:
– О’кей. Спасибо. Думаю, три пачки сигарет это стоило.
Бобби Шафто хорошо разбирается в кошмарах. Только что он, словно летчик из горящего самолета, катапультировался из старого заезженного кошмара в новехонький, экстра-класса. Кошмар, правда, какой-то недоделанный: в нем нет исполинской ящерицы.
Начинается с жара на лице. Если в одну цистерну слито столько горючего, сколько нужно пятидесятитысячетонному кораблю, чтобы идти по Тихому океану со скоростью двадцать пять узлов, и пролетающие нипские самолеты подожгли ее в несколько секунд, а ты стоишь настолько близко, что видишь торжествующие лица пилотов, то ощущаешь на лице именно такой жар.
Бобби Шафто открывает глаза, думая, что поднимает занавес сногсшибательного кошмара и сейчас начнутся «Торпедные бомбардировщики на 2.00!» (лидер проката) или «Атака с бреющего полета», семнадцатая серия.
Однако фонограмма кошмара почему-то не идет. Тихо, как в засаде. Он сидит на госпитальной койке, окруженный расстрельным взводом жарких прожекторов. Свет слепит, ничего не видно. Шафто моргает и фокусируется на струйке табачного дыма, которая растекается по воздуху, как мазут по воде тропической бухты. Пахнет соблазнительно.
Рядом с койкой сидит молодой человек. Шафто видит только несимметричный нимб там, где юпитер светит через бензиновый отлив взбитых волос. И красный уголек сигареты. Присмотревшись, Шафто различает силуэт военной формы. Не морпеховской. На погонах – лейтенантские полоски, как просвет в двери.