Старик ненадолго замолчал, переводя дух.
— Что насчёт третьего завета, ваше святейшество? — тихо
осведомился один из совета семерых.
— Третий и последний завет Отца… Будьте живы — так он говорил. —
верховный иерарх ненадолго замолчал. — Любые ценности, любая твоя
свобода и мудрость бессмысленны если ты уже мёртв. Нет никакой
мудрости и свободы в посмертии, как нет чести и благородства в
пепле погибших. Любая легенда о герое не стоит ничего, если некому
её услышать. Смерть всегда уродлива, и неважно, во что ты её
обернёшь. Поэтому мы должны сражаться за жизнь, как только можем,
никогда не сдаваясь в этой борьбе.
С этими словами мастер Фидем, старейший мастер Нелеи и бывший
верховный иерарх, тяжело поднялся со стула. Один из рыцарей
подскочил, чтобы помочь ему встать, однако тот лишь раздражённо
махнул рукой, отказываясь от помощи. Найдя в себе силы выпрямиться,
чеканным, твёрдым шагом он направился к выходу из зала. Однако,
прежде чем он покинул его, голос герцога остановил его:
— Мессир Фидем. У меня остался лишь один вопрос: есть какое-то
дело, поручение, которое, на ваш взгляд, мы должны выполнить после
вашей смерти?
Старик остановился и обернулся, слегка задумавшись. Зал затаил
дыхание, не перебивая его.
— Есть одна вещь… — подумав, протянул бывший верховный иерарх. —
Отец хочет, чтобы все иерархи были мертвы. Однако нынешний
верховный иерарх Аурелиона… Он слишком молод. Ещё совсем мальчишка
— помню, как его посвящали на прошлом Конклаве. Я боюсь, он может
истолковать волю Отца неправильно. Молодым свойственно цепляться за
жизнь, это нормально. Но воля создателя должна быть выполнена.
Позаботьтесь об этом, если он примет неправильное решение.
— Люди не убивают людей. — заметил герцог.
— Бывают исключения из этого правила. Такие люди среди нас очень
редки, но всё же встречаются. Найдите такого, если это будет
необходимо.
— Я позабочусь об этом лично. — мрачно кивнул герцог.
Старый воин, много лет бросавший вызов джунглям Нелеи в борьбе
за выживание с дикой природой, не бросал слов на ветер. Однако
мастер Фидем уже не слышал его, покидая зал. Ему предстоял
последний в его жизни, тяжелейший подъём. Несколько раз старик
останавливался на лестницах замка, переводя дух, однако, в конце
концов, всё же нашёл в себе силы подняться на ту же самую,
высочайшую башню. Он достал из складок робы чёрный алмаз, поменьше
предыдущего, и прикрыл глаза, фокусируя все силы своей души в
финальном порыве. Равнодушный взгляд чужого могущества коснулся его
на этот раз всего на мгновение, но этого было достаточно. Кристалл
вновь взорвался, но однорукий старик не разжал кулак. Он лишь стоял
и смотрел вдаль, пока чёрные полосы, растекаясь по его телу, словно
змеи, пожирали его заживо. Ему было больно, однако он не издал ни
звука в этот момент, лишь стоял и стоял, до тех самых пор пока все
его лицо не почернело окончательно. А мгновением позже от тела
некогда великого мастера остался лишь прах.