– Я вырву сердце из груди этого подлого бунтовщика! – раздался яростный хриплый возглас. – Он отказался пить за здоровье его величества!
– Джэб желает королю доброго здоровья! Джэб любит короля! Джэб только не любит рома!
Молодой офицер, увидев, что творится бесчинство, решительно растолкал толпу хохочущих солдат и проник в самую ее гущу.
Они грозятся отхлестать меня за правду, ты – за ложь, а иногда меня бьют за то, что я отмалчиваюсь. Лучше быть чем угодно, только не дураком.
Шекспир. «Король Лир»
– Что тут творится? – воскликнул молодой офицер, хватая за руку разъяренного солдата, орудовавшего плетью. – По какому праву истязаешь ты этого человека?
– А по какому праву хватаешь ты за руки гренадера британской армии?! – в бешенстве крикнул солдат, оборачиваясь и замахиваясь плетью на осмелившегося прикоснуться к нему горожанина.
Офицер шагнул в сторону, уклоняясь от грозившего ему удара, и шитый золотом мундир его блеснул в лунном свете между складок темного плаща. Рука изумленного солдата застыла в воздухе.
– Отвечай, я жду, – продолжал молодой офицер, весь дрожа от еле сдерживаемого гнева. – Какого ты полка и почему истязаешь этого человека?
– Мы все – гренадеры славного сорок седьмого полка, ваше благородие, – смиренным и даже униженным тоном отвечал один из стоявших рядом. – Мы просто хотели поучить уму-разуму этого дурачка, потому что он отказывается пить за здоровье его величества.
– Этот грешник не боится гнева Создателя! – вскричал избиваемый, с мольбой обращая к своему защитнику залитое слезами лицо. – Джэб любит короля, Джэб только не любит рома!
Офицер, отвернувшись от этого тягостного зрелища, приказал солдатам развязать пленника. Ножи и ногти были тотчас пущены в ход, и бедняга поспешил надеть свою рубаху и куртку. В тишине, сменившей только что усмиренное буйство, было отчетливо слышно его тяжелое дыхание.
– А теперь, бравые герои сорок седьмого полка, – сказал молодой офицер, обращаясь к солдатам, когда бедняга кончил одеваться, – вам знакомо это?
Тот из солдат, на которого был обращен взор офицера, взглянул на поднесенный к его глазам рукав и в великом смущении узрел магические цифры своего собственного полка и хорошо знакомый белый кант, украшающий алые мундиры его офицеров. Ни у кого не хватало духу произнести в ответ хоть слово, и после внушительного молчания офицер продолжал: