Я ощущал страх физически. Паника комом подступила к горлу. С трудом передвигая ставшие вдруг тяжелыми ноги, двинулся по чужому плацкартному вагону. Разговоры, звонкий смех дородной проводницы с рыжими кудрями и детский визг, словно по струнам, ударили по оголенным нервам.
Пришлось стиснуть зубы, чтобы не заорать: "Заткнитесь все!" А орать уже хотелось. Тревога напалмом выжигала все хорошее, и ладони сжимались в кулаки от ярости.
- Света, умоляю, - чужим, незнакомым голосом прошептал я в очередном проходе и чуть не поскользнулся...
- Черт!
Гладкие подошвы туфель заскользили по пропитанному чем-то мокрым ковровому покрытию. В самый последний момент перед падением я ухватился за ручку.
Вдох-выдох. Взгляд быстро охватил прямоугольник ковролина.
Паника дошла до своего пика, и страх ледяными ручьями растекся по телу.
- Что за... - Я все же упал.
Как подкошенный...
...с разрывающим глотку криком прямо на липкое кроваво-красное покрытие.
Звон будильника раздался в тишине спасительной трелью.
Дзын-дзын-дзын!
От звона свело зубы. Противно, как мелом по стеклу, но я, словно из глубины, вынырнул из сна в реальность и потер глаза.
Моя квартира.
Широкая кровать.
Простыня смята, и если бы не резинки по бокам, валяться ей на полу.
Одеяло влажное, словно я пробежал в нем марафонскую дистанцию.
Опять...
Не задумываясь ни на миг, открыл тумбочку и закинул внутрь упаковку снотворного. Если бы кто-нибудь заглянул на верхнюю полку, точно решил бы, что я коллекционирую седативные препараты. Шизанутый нарик с пулей в голове.
Нужно возвращаться к книгам. Сложно, муторно, но от неевклидовой геометрии Лобачевского или теории Хокинга о черных дырах я засыпал без снов. Весь остаток ночи превращался в черную дыру, и на утро меня не выворачивало наизнанку от собственного прошлого.
Луч солнца скользнул по фотографии жены на книжной полочке. Света словно подмигнула мне. Мягко, ласково, как умела лишь она. Глубоко, там, где все еще билось о ребра упрямое сердце, привычно кольнуло.
- Я устал без тебя, родная.
Возможно, когда-нибудь в моей жизни будет утро без этих слов, но пока тоска была сильнее.
***
Жанна.
Вечер того же дня.
Студия прямого эфира радиостанции "Лайф"
- Уверяю вас, все врут. Мужья говорят, что любят своих заплывших жиром бесформенных жен, наниматели уверяют, что ценят трудоголиков-подчиненных. Ложь повсюду.