«Риторика», II, 14, 1390b
Характер, сообщаемый богатством, есть характер человека неразумного и счастливого.
«Риторика», II, 16, 1391a
Быть вновь разбогатевшим значит как бы быть невоспитанным богачом.
«Риторика», II, 16, 1391a
По большей части будущее подобно прошедшему.
«Риторика», II, 20, 1394a
Пользоваться изречениями прилично ‹…› относительно того, в чем человек опытен ‹…›, употребление же изречений по поводу того, в чем человек неопытен, есть признак неразумия и невоспитанности.
«Риторика», II, 21, 1395a
Люди необразованные в глазах толпы кажутся более убедительными, чем образованные.
«Риторика», II, 22, 1395b
Одна жрица не позволяла своему сыну говорить политические речи, сказав: «Если ты будешь говорить справедливое, тебя возненавидят люди, если несправедливое – боги». Но можно также сказать, что до́лжно говорить такие речи, ибо если ты будешь говорить справедливое, тебя полюбят боги, если несправедливое – люди.
«Риторика», II, 23, 1399a
Прорицатели выражаются о деле общими фразами именно потому, что здесь менее всего возможна ошибка. Как в игре в «чет и нечет» скорее можно выиграть, говоря просто «чет» или «нечет», чем точно обозначая число.
«Риторика», III, 5, 1407b
Написанное должно быть удобочитаемо и удобопонимаемо, а это – одно и то же.
«Риторика», III, 5, 1407b
Речь должна обладать ритмом, но не метром, так как в последнем случае получатся стихи.
«Риторика», III, 8, 1408b
Ямб есть ‹…› форма речи большинства людей.
«Риторика», III, 8, 1408b
Стиль речи письменной – самый точный, а речи полемической – самый актерский.
«Риторика», III, 12, 1413b
Ирония отличается более благородным характером, чем шутовство, потому что в первом случае человек прибегает к шутке ради самого себя, а шут делает это ради других.
«Риторика», III, 18, 1419b
* * *
Одни копят, словно должны жить вечно, а другие тратят, словно тотчас умрут.
(Диоген Лаэртский, V, 20)
* Друг – это одна душа в двух телах.
(Диоген Лаэртский, V, 20)
Мудрец не свободен от страстей, а умерен в страстях.
(Диоген Лаэртский, V, 31)
Один болтун, сильно докучавший ему [Аристотелю] своим пустословием, спросил его: «Я тебя не утомил?» Аристотель ответил: «Нет, я не слушал».
(Диоген Лаэртский, V, 20)
[Аристотеля] попрекали, что он подавал милостыню человеку дурного нрава; он ответил: «Я подаю не нраву, а человеку».