Что ж, заяц показал нам пример осторожности. Будем беречься и мы. Ведь «береженого Бог бережет», как говорила, напутствуя меня, мама.
Пройдя несколько километров, мы через мелколесье увидели сначала дымок над трубой, а потом и первую крестьянскую избу на нашем пути… Через село шли так: я, изображая пойманного злоумышленника, – впереди, а высокий ростом Гавриил – с ружьем сзади. Он – конвоир.
Прошли село, зашли в кусты, сели и, как ненормальные, расхохотались до слез: «Пронесло? Пронесло!» Сняли котомки, достали еще не успевшую остыть печеную картошку, вареные яйца, кусочек сала и специально выпеченный хлеб без добавок лебеды. Мать, зная мое неравнодушное отношение к блинам, напекла их побольше и, каждый сложив вчетверо, доверху наполнила ими разрисованный берестяной туесок.
Это был самый красивый туесок, сделанный мною последним. Вообще – последний мой туесок…
Отдохнув от первой усталости, мы ускоренным шагом пошли дальше по известному лишь мне трудному пути. Теперь-то нам вдвоем гораздо веселее! Правда, веселости этой немного, ведь в каждом населенном пункте нас могли задержать.
План нашего побега мы разрабатывали так: по крайней мере, первые два-три дня ни в селе, ни в колхозе никто не должен знать о нашем исчезновении. Дома предупредили: никому ни слова. На всякий лихой случай взяли ружье – вот и изображаем теперь доставку арестованного в какой-то поселок впереди. Некоторые встречные, особенно женщины, ахали: «Вот ведь какой молодой, а уже успел набедокурить! Что творится кругом, ну что творится?!» Нам самим, по молодости лет, такое шествие очень нравилось…
Но вот беда, когда в одном из сел мы проходили мимо комендатуры, нас заметили конные милиционеры, стоявшие около дороги. Кто-то из них крикнул нам вслед: «Веди, веди этого разбойника!» Мы ускорили шаг и уже подходили к густому лесу, куда вела наша дорога, как вдруг сзади услышали громкую команду: «Задержать их и проверить, кто такие, откуда ружье!?» Конники бросились в нашу сторону, но мы уже в непроходимом лесу: скорее дальше, скорей! Мы еще долго слышали лай дворняжек да ругань всадников: «Вот гады – обманули!»
Пробыли мы в этом лесу до темноты. Ночью, озираясь по сторонам, вышли на дорогу – и дай Бог ноги!
На следующий день мы решили избавиться от нашего ружья, как говорится «от греха подальше». Проходя через мост над бурной речушкой, бросили посередине реки то, что нас спасало не раз, но вчера чуть было не подвело…