ЧАСТЬ I. Детство, отрочество и юность
– Вопросы? Вопросы, конечно, есть.
И очень даже большой список. Так что дело только за ответами.
– Ну, хорошо. Если смогу, конечно, отвечу. Только я боюсь этих списков очень. Ну, да ладно…
– Давайте начнем с ваших самых первых шагов к музыке.
– Постараюсь. Но я не слишком все это помню. У меня ведь было совершенно заурядное в этом смысле детство, то есть в том смысле, что школа музыкальная была обычная, правда, хорошая – «стасовская» – в ней, кстати, и Родион Щедрин учился, но зато была там очень славная учительница – Ольга Владимировна Кононова. Совершенно святая женщина, буквально бескорыстная во всем. Вот она и была, собственно, моим первым настоящим педагогом. Ну, а каких-то особых своих «гениальностей», если можно так сказать, я не помню совсем. Просто были явно неплохие музыкальные данные, и это у меня от мамы, конечно. И слух хороший был, и музыкальность такая общая. Но что-то, естественно, было и от папы. Ведь он, не будучи музыкантом, очень почитал Мусоргского, а также оперы Римского – «Китеж», «Псковитянку», а однажды даже пришел в неописуемый восторг, выловив по домашнему приемнику «Болеро» Равеля. А мама, кстати, покупала ноты и немного играла Шумана, Шопена и даже советские песни, казавшиеся мне очень красивыми. Папа, между прочим, тоже наигрывал, но у него был свой ностальгический репертуар – «Марш лейб-гвардии Финляндского полка» или – «Спаси, Господи…», которые он по-своему «интерпретировал», например, вместо «Благоверному императору…» и так далее, пел, аккомпанируя себе: «Благоверному председателю нашему Николаю Александровичу» (это, значит, уже середина пятидесятых, когда «правил» Булганин).
Вот сейчас я вспомнил, кстати, что довольно удачно еще и в 2–3 года напевал какие-то мелодии из фильмов, которые тогда шли. Ну, а мама наверное, это заметила и вот результат – меня отдали в школу имени Стасова.
– И когда произошло это знаменательное событие?
– Ну, если мне память не изменяет только, – лет в шесть, наверное. Да! Была такая дошкольная «приготовилка», и сразу же там я и попал к Ольге Владимировне.
– По классу фортепиано?
– Да. Хотя пианиста из меня не стало абсолютно никакого.
– А теоретические предметы преподавала, по-моему, Мария Сергеевна Головина. Очень хорошая учительница была. Ну, вот это почти и все, что я помню о музыкальной школе.