– Я из Бостона, – сказала она первое, что пришло в голову. – И только сегодня приехала в Нью-Йорк.
Мадам Босличкова кивнула. С каждой минутой она почему-то все больше и больше верила этой странной худой девушке с пронзительными голубыми глазами.
– И какую работу ты хотела бы?
– Какую-нибудь, – честно ответила Габриэла. – Что-нибудь не слишком сложное…
– Здесь, на Второй авеню, много небольших ресторанчиков. А на Восемьдесят шестой улице полным-полно немецких закусочных. Думаю, там ты обязательно на что-нибудь наткнешься… на первое время, – посоветовала мадам Босличкова, которой стало очень жаль Габриэлу. Она нисколько не походила на наркоманку, хотя и выглядела изможденной и бледной, словно после тяжелой болезни. В том, как она держалась и как разговаривала, было что-то настолько подкупающее и располагающее к себе, что мадам Босличкова сдалась.
– У меня есть маленькая комнатка на верхнем этаже. Можешь на нее взглянуть… Впрочем, ничего особенного. Ванная одна на три комнаты; ею придется пользоваться по очереди с другими постояльцами.
– Сколько?.. – с тревогой спросила Габриэла, подумав о своих более чем скромных средствах.
– Триста долларов в месяц, без питания. Готовить в комнате не разрешается – никаких кипятильников, электрокастрюль и прочего! Обедать и ужинать можно в городе, я разрешаю приносить домой только гамбургеры, пиццу и тому подобное.
Впрочем, мадам Босличкова понимала, что с Габриэлой этих проблем не будет. Она выглядела так, словно питалась одним святым духом.
– Так будешь смотреть комнату?
– Да, пожалуйста, если вам не трудно, – ответила Габриэла, и мадам Босличкова снова отметила про себя, как вежлива и как хорошо воспитана эта странная девушка. Современная молодежь, как успела заметить хозяйка, редко бывала почтительна, и к тому же молодые люди то и дело вставляли в речь всякие жаргонные словечки… За все двадцать лет, что мадам Босличкова сдавала комнаты, у нее в пансионе не было ни одного хиппи, и она искренне этим гордилась.
По пути на верхний, четвертый, этаж хозяйка спросила у Габриэлы, любит ли она кошек. Мадам держала их целых девять штук, чем и объяснялся сильный запах в вестибюле. Габриэла ответила, что не имеет ничего против этих грациозных и милых животных. У нее самой была знакомая кошка – белая в рыжих пятнах плутовка, которую она подкармливала объедками с монастырской кухни, а та в благодарность ловила в кладовке мышей или сидела неподалеку, пока Габриэла работала в огороде.