Примечательно, что абсолют Вл. Соловьева и единичное Л. Фейербаха имеют общее свойство. Они не выразимы до конца в мысли, не вмещаются в понятия и слова. Абсолютное Вл. Соловьева как начало безусловного единства или единичности как таковой «потому и свободно от всяких определений, что оно, все их в себе заключая, не исчерпывается, не покрывается ими, а остается самим собою». [24, с. 704] Л. Фейербах пишет: «Мое существование никогда не обязано словесному или логическому хлебу, абстрактному хлебу, но всегда только этому хлебу «невыразимому». Поэтому бытие, опирающееся на нечто невыразимое, само есть нечто несказанное. Поэтому если невыразимость есть неразумность, то всякое бытие есть неразумность, потому что оно повсюду только это бытие. Бытию свойственна единичность, индивидуальность, мышлению всеобщность». [34, с. 175]
И Соловьев, и Маркс считают, что для истинной реальности необходимо отношение к другому. Абсолютное, по Соловьеву, есть начало своего другого. «Если б абсолютное оставалось только самим собою, исключая свое другое, то это другое было бы его отрицанием, и, следовательно, оно само не было бы уже абсолютным…Таким образом, для того, чтобы быть чем оно есть, оно должно быть противоположным себя самого или единством себя и своего противоположного». [24, с. 704]. Иначе говоря, Бог есть любовь. Аналогично рассуждает К. Маркс о действительном существе, которое может быть только предметным: «Существо, не имеющее вне себя своей природы, не есть природное существо, оно не принимает участия в жизни природы… Непредметное существо есть невозможное, нелепое существо [Unwesen] Подобное существо было бы, во-первых, единственным существом, вне его не существовало бы никакого существа, оно существовало бы одиноко, одно. Ибо, как только я приму, что вне меня находятся предметы, что я существую не один, мне придется признать, что я нечто другое, некая другая действительность, чем предмет вне меня…Таким образом, существо, не являющееся предметом другого существа, предполагает, что не существует ни одного предметного существа». [16, с. 163–164] У Л. Фейербаха мы читаем: «Где нет любви, там нет истины. Только тот представляет собой нечто, кто что-то любит». [34, с. 186] Таким образом, и русский мистик, и немецкий материалист восстают против космического одиночества.