Но Элоиза уже запирала дверь, и девочка только тихонько вздохнула, покоряясь неведомой судьбе, которая могла оказаться гораздо страшнее, чем все, что она знала до сих пор.
– Побыстрей, пожалуйста, у меня не так много времени, – железным голосом произнесла Элоиза, обгоняя ее и выходя на улицу. Там она взмахом руки остановила такси, и девочка снова подумала: «Почему мама без вещей?»
Но ответ был ей уже ясен. Куда бы ни ехала Элоиза, она ехала туда одна! Но, в таком случае, что же будет с ней, с Габриэллой? И зачем ей чемодан с вещами? И школьная форма? И учебники? Ответов на эти вопросы не было.
В машине Элоиза назвала водителю адрес, который ничего не говорил Габриэлле. Она только сообразила, что это где-то в районе Восточных Сороковых улиц. Куда же они едут? Зачем? Тягостная неизвестность очень быстро переросла в страх, однако расспрашивать мать Габриэлла по-прежнему не смела, зная, что впоследствии ей придется дорого заплатить за свою несдержанность, невоспитанность, настырное любопытство и неумение держать язык за зубами. Элоиза всем своим видом показывала, что не намерена отвечать ни на какие вопросы. Отвернувшись от дочери, она смотрела в окно на проносящиеся мимо дома и, казалось, о чем-то сосредоточенно думала. Раза два она бросила быстрый взгляд на свои наручные часики и, убедившись, что пока все идет точно по расписанию, удовлетворенно кивнула самой себе.
К тому времени, когда они подъехали к большому серому зданию на Сорок восьмой улице, у Габриэллы от страха тряслись руки, а к горлу подступала тошнота. Должно быть, на этот раз она совершила что-то действительно ужасное, и теперь мама везет ее в полицию или в исправительный дом, где наказывают преступников. Это предположение вовсе не казалось Габриэлле невероятным, хотя она была далеко не глупой девочкой. Просто в том кошмарном мире, в котором она жила, возможно было абсолютно все. Габриэлла никогда не могла чувствовать себя в безопасности. Она всегда была виновата, и неважно, в чем. Главное – виновата!
Тем временем Элоиза расплатилась и первой вышла из машины.
– Вылезай, – коротко приказала она и недовольно нахмурилась, следя за неловкими движениями дочери, которая никак не могла справиться со своим чемоданом. Наконец Габриэлла тоже выбралась из такси и огляделась. Решительно ничего не указывало на то, куда они приехали. Это могла быть и полиция, и тюрьма для малолетних преступниц, и даже замок людоеда Барбакрюкса, в котором он варил из маленьких непослушных девочек суп с перцем и клецками. Впрочем, в глубине души Габриэлла была уверена, что ни один, даже самый голодный людоед не станет портить свой суп такой скверной девчонкой, как она.