Все переменилось. Другой стала и Соланж. Из смешливой, жизнерадостной девушки она превратилась в раздражительную, обозленную, замкнутую особу. И все-таки этот парень чудом сумел ее растрогать. Соланж, пусть ненадолго, снова почувствовала себя прежней, и это ей очень нравилось.
– Сколько тебе лет, Соланж?
– Dix-neuf…
Она пыталась вспомнить соответствующее число по-английски.
– Девяносто, – сказала она неуверенно.
Сэм рассмеялся и покачал головой.
– Не может быть! Девятнадцать?
Соланж поняла свою ошибку и тоже рассмеялась, поразительно преобразившись при этом.
– Et vous? – спросила она.
– Двадцать два.
Их разговор со стороны ничем не отличался от обычной болтовни юноши с девушкой. Вот только опыт у этих молодых людей был совсем не юношеский: у нее – оккупационный, у него – фронтовой.
– Vous etez etudiant?.. Студент?
Сэм кивнул:
– Гарвардского университета, в Бостоне.
Он этим невероятно гордился и обрадовался, когда заметил в ее глазах интерес и уважение.
– Арвар? – повторила Соланж на французский манер.
– Ты о нем слышала?
– Bien sur… конечно! Как Сорбонна, да?
– Да, наверное.
Сэму было приятно, что Соланж известно название его университета.
Чай был выпит, тарелка давно опустела, но Соланж, казалось, теперь уже не спешила уходить.
– Соланж, можно с тобой завтра увидеться? Может, сходим погулять? Или съедим вместе ленч… или поужинаем?
Сэму нетрудно было догадаться, что она голодает, плохо питается, и он почувствовал желание хоть немного подкормить ее.
Соланж отрицательно замотала головой и указала на книги в сумке.
– Потом?.. Или до?.. Пожалуйста… Я не знаю, сколько еще здесь пробуду.
Ходили слухи, что им вскоре придется покинуть Париж и двинуться к германской границе. Мысль о возможном расставании с Соланж казалась Сэму чудовищной. «Не сейчас… не так скоро… а может, и вообще никогда», – думал он.
Это была его первая юношеская любовь, и, едва обретя ее, он не мог так быстро ее потерять.
Соланж вздохнула. Сэм был таким настойчивым, что поначалу даже напугал ее. Но после нескольких минут беседы она изменила о нем свое мнение. За все время оккупации она не водила знакомства ни с одним немцем, а уж тем более с солдатами, и теперь ее принципы не изменились, но все же… Этот парень был американцем и казался таким дружелюбным и открытым.
– D'accord, – наконец сдержанно произнесла она.