Этот жест М. М. Сперанского во многом совпадает и с приведенным выше чеховским комментарием к драме «Три сестры», и с набоковским упоминанием Перми. И для М. Сперанского, и для А. Чехова, разделённых столетием, Пермь – это символ предельности, окончательного рубежа, за которым уже только небытие. Учёт выявленных нами символических импликаций позволяет адекватно прочесть и сложную метафору Набокова, в которой сплетаются коннотации Перми хтонической и каторжной: «кишащая упырями провинция Пермь». В этой сложно переплетенной метафоре причудливо совместились ящеры пермского периода с тенями Гулага и безысходностью вечной провинции.
Надо сказать, что описанный только что образ выморочного, порой инфернального города, Перми хтонической, подземной, совсем не исключает другого, контрастного ему, образа – «Перми небесной», как определила его в своем очерке Нина Горланова.
«Пермский текст», как мы стремились показать, развивается на основе взаимодействия и смысловой интерференции двух субтекстов – «текста Земли» и «текста Города». И образ города формируется в противоречивом скрещении двух смысловых потоков – хтонического и мессианского, противоречиво объединенных в пермском «тексте Земли» .
Описанная нами семиотическая система складывалась на протяжении столетия. Дальнейшую эволюцию пермского текста мы обозначим эскизно. (Подробный анализ интерпретации пермского текста в литературных произведениях ХХ века дан во второй части настоящей работы.)
Советская эпоха ознаменовалась решительной и идеологически программной перестройкой местной семиотики. Постепенно полностью была изменена городская топонимика. Связь города с исконной исторической почвой, хранимая прежними именами улиц, решительно разрывалась, а закреплённые новыми топонимами формулы идеологических доминант (Советская, Коммунистическая, Большевистская, Комсомольский) и имена героев новой эпохи (Ленина, Карла Маркса, Орджоникидзе, Дзержинского, Плеханова, Жданова и т.п.) переносили город в унифицированное пространство монументального советского мифа.
По-новому были расставлены акценты в истории края. Кульминацией истории города отныне стало вооружённое восстание в декабре 1905 года в рабочем посёлке Мотовилиха. Соответственно оформился новый семиотический центр города. Если ранее Мотовилиха рассматривалась как некое отдалённое и пользующееся дурной славой дополнение к городу, то теперь наоборот: Мотовилиха с её заводом, улицей 1905 года, мемориалом на горе Вышка превратилась в ценностно-смысловой центр Перми советской, её «священное место»