Далее Л. М. Лопатин поясняет необходимость принятия понятия субстанции: «Как бы ни были соотносительны понятия субстанции и явления, это все же разные понятия, каждое из которых имеет свою особую логику. В свете понятия субстанции получают смысл и обоснование внутреннее единство нашей психической жизни при многообразии ее содержания, пребывающая ее устойчивость при неудержимой текучести, захват сознанием в одну целостную картину прошлого и будущего рядом с настоящим, наконец, проникающий все изгибы психического бытия творческий и деятельный характер нашего духа. А ведь все это наиболее существенные черты душевной жизни». [5, с.325.]
Поэтому отвержение понятия субстанции и сущности при исследовании человека ведет к неверной интерпретации антропологического опыта. Метафизический разрыв между явлением и сущностью, столь характерный для современной философии, никогда не был плодотворным.
Предзаданность позиции автора выражается в том, что он считает необходимым интегрироваться именно в современный философский контекст. Он заранее отвергает классическую традицию в осмыслении человека. Он пишет: «Верность же антропологическому опыту наших дней в его полноте и его подлинной природе исключает возможность осмысления этого опыта в форме классической метафизической или богословской системы или, скажем, системы в традиции русской религиозной философии». [9] Категорический отказ от классической традиции выглядит не очень убедительно.
С. С. Хоружий считает, что в опыте эпохи рубежа тысячелетий обнаружилась изменчивость, подвижность, пластичность самой природы, натуры человека. Он идет еще дальше: «Из опыта современности проступает некоторый новый облик человека, новая антропологическая реальность, лишенная неизменяемого сущностного ядра. Этот облик в корне расходится с традиционными европейскими представлениями о человеке. Человека рубежа тысячелетий, времени психоанализа и интернета, недавнего тоталитарного опыта, радикальных психотехнических, психоделических, виртуальных практик, гендерных революций – этого человека нельзя считать прежним классическим субъектом европейской антропологии и метафизики».[11]
По нашему мнению, если человек лишен неизменяемого сущностного ядра, то это уже не человек. И если, согласно С. С. Хоружему, главное в человеке – это размыкание навстречу другому, что связано с сознательным отождествлением с другим, то получается, что человек немыслим без сознания и свободы. Тогда эти качества и составляют его сущностное ядро, которое сохраняется даже и виртуального человека, идущего по пути медленной эвтаназии. Это постоянное ядро может по-разному размыкать и репрезентировать себя, но оно есть. Плохо то, что указанные качества пред-полагаются автором, а не вытекают из феноменологического исследования.