Средства превращаются в цели
Основные вехи в переоценке положения человека в окружающем мире обычно связывают с именами Коперника, Дарвина, Винера. Коперник отодвинул нас из центра мира на периферию, тем самым лишив космической избранности. Дарвин показал, что в биологическом плане люди только один из многих видов, возникших в процессе органической эволюции и тем самым лишил нас несоизмеримости с остальной живой природой. Винер поставил вопрос о соотношении человека с техникой, в перспективе способной к воспроизведению его действий. И хотя первые две вехи уже оспариваются, например, сторонниками «антропного принципа» или представителями «тонких реалий», третью, техническую веху мы еще не прочувствовали. Отдать отчет в изменившейся роли современной техники только предстоит. Главное здесь то, что техника перестает быть средством деятельности человека, его «орудием». Она партнерствует с ним, а во многом решительно подчиняет. Хорошо знакомые с ситуацией, но не ставшие ее пленниками, специалисты по технике описывают дело в весьма тревожных тонах. «Благодаря развитию вычислительной техники, средств информатики, многие операционально-технические, в том числе интеллектуальные, функции стали от человека уходить. Наметились такие тенденции развития техники, когда машина перестает быть средством деятельности в СЧМ (системах человек-машина), а сам человек превращается в такое средство. Человек оказывается не в системе деятельности, а вне ее, он теряет – место и роль субъекта деятельности».[2]
Цели и раньше не были независимыми от средств, но современная техника их почти предопределяет. (Мы слышали споры философов техники о том, нейтральна она или нет. Считаем, что к этому надо подходить исторически: техника была относительно нейтральной, а теперь почти абсолютно – нет). Есть средства соразмерные человеку, а есть превышающие его. Мощность средств образует огромное поле притяжения целей, задавая их выбор и содержание. И чем мощнее средства, тем мощнее это поле. Технические силы требуют приложения. А став постчеловеческими, они приобретают онтологическую самостоятельность и собственную рациональность.
Тенденция к онтологизации, к появлению имманентных закономерностей и «интересов» присуща всей искусственной реальности – технике, производству и, при широком понимании, культуре в целом. Признаки этого можно обнаружить в самых различных сферах нашего бытия. Стихийная логика производства, если ее сознательно не подчинять целям человека, ведет к тому, что оно способно полностью развиваться само для себя (строительство электростанций нужно для выработки энергии, энергия нужна для производства стали, сталь нужна для строительства электростанций). И так каждый цикл с приращением. Такова логика, как теперь говорят, «индустриального эгоизма». Отдельные сферы производства также имеют свои законы роста.