В самом понятии «граница» заложена бинарность конструкции: граница с кем или чем? Граница символизирует пространство связи различных культурных миров. Применительно у Уралу необходимо прежде всего обозначить контактность границ: в ходе заселения края интенсивно идет процесс межэтнического и межкультурного взаимодействия. Природно-климатические условия определяли характер трудовой деятельности, обусловливали контакты соседей, формируя особые системы жизнеобеспечения, взаимно обогащая как коренные народы, так и новых поселенцев (примером может служить такая форма освоения и приспособления к конкретному пространству как народное жилище, когда традиционный русский дом, адаптированный для жизни в конкретных условиях, обживается представителями коренных народов).
Границы – это внешние очертания. Их смысл углубляется при детализации пространства. И здесь мы должны ввести еще одну систему координат: центр – периферия геокультурного пространства.
Понятие «центр» полисемантично. Центр – это точка отсчета, ядро системы. В нем концентрируются хозяйственная деятельность и административные органы, формируются и транслируются идеи. Такими центрами на Урале становятся города. Они приобретают функцию консолидации и структурирования пространства, здесь определяется инфраструктура, экономические связи и рыночные отношения. Уральские города становятся теми «точками», которые «стягивают» пространства, объединяя его в некую целостность. Отличительной особенностью города как центра является его доминантная роль в трансляции культурных ценностей и форм организации повседневной жизни.
Проблема соотношения центра и периферии применительно к региону видится, таким образом, как исторически созданная иерархическая система, ценностно-значимым ядром которой сегодня являются крупные города – мегаполисы.
Оппозиция «центр-периферия» включает региональное пространство в более сложную систему отношений – взаимоотношения столицы (центра Российской государственности) и «провинции» (регионального пространства). Оставляя за границами нашего исследования политический смысл этого противопоставления, столь активно обсуждавшийся в последние годы, обратимся к чисто пространственному описанию.
Географическая удаленность Урала от столиц создавала необходимые условия для самоопределения и самоорганизации жизни региона. Уже само возникновение на уральской земле заводов, освоение доселе мало изученного края стимулировало творческую активность человека. Однако именно удаленность от центра рождала ощущение безнаказанности, а с ним – «дикие» формы управления и благоприятную почву для всевозможных злоупотреблений (не случайно, Демидовы воспринимали Урал как собственную вотчину). А если добавить к этому еще и исторически сложившееся использование Урала как места ссылки «неблагонадежных», «бунташных» людей и места жизни беглых (в том числе старообрядцев), то можно допустить, что такое сочетание самочинности и самодеятельности создавало необходимые условия, в которых происходило становление региона как целостности и формирования людей «с норовом».