Таким образом, в памяти культуры обнаруживаются забытые темы, средства изображения; является закономерная и целесообразная направленность, которая и составляет сущность нового прочтения старого. Это объясняет в иных отношениях загадочный факт «гетерогенности и полиглотизма» культуры (термины Ю. Лотмана). Есть компоненты, связывающие воедино культурные эпохи. Общность внутри культур неизбежна. Важно понять существование смыслов, пути постижения того, как смысл становится явным и как смысл эволюционирует, рождая новое качество.
Главная идея «Слова о полку Игореве»
Школьные и вузовские учебники в определении идейного содержания гениального произведения древнерусской литературы «Слова о полку Игореве» настойчиво цитируют слова Карла Маркса: «… суть поэмы – призыв русских князей к единению как раз перед нашествием собственно монгольских полчищ» (2, 123). Дочитывая учебник до этого места, все время хочется задаться вопросом, неужели Маркс так хорошо знал русский язык и отлично разбирался во всех эстетических тонкостях древнерусского текста? К сожалению, идеологическая установка советского времени не изжита до сих пор.
Конечно, идея единства в «Слове о полку Игореве» явная, отказываться от нее не стоит. Однако эта идея оказывается сопутствующей. Главная же мысль этого великого произведения сформулирована самим автором. Эта мысль звучит на протяжении всего текста, но особенно усилена и является общим выводом в конце:
Тяжко ти головы кроме плечю,
Зло ти телу кроме головы —
Руской земли безъ Игоря
(3, 104).
Повесть посвящена Русской земле. Образ страдающей, плачущей, тоскующей Земли, которая нуждается в защитнике, является главным. Защитниками же земли-матушки всегда были ее сыновья: богатыри, князья, цари. Эту мысль можно проследить в фольклорных текстах, в древнерусских книгах и в последующей русской классической литературе.
Известный русский историк, ученый И. Забелин, писал о том, что в Древней Руси тип «великого князя» не был очерчен резко и определенно. Он терялся среди всего княжеского племени, среди дружинников. «Черты этого типа пропадают в общем строе земли», – писал Забелин (4, 50). Книжники именовали князя «господином», «главою земли». Это были, по словам Забелина, собственно книжные представления, они соединяли в имени князя «хранителя правды) и «первого воина земли». Если правда нарушалась поступками князя, «он терял доверие, лишался княжества, а иногда и самой жизни, он был «стражем Русской земли» от врагов внутренних, домашних, и от врагов иноплеменных» (4, 51).