Боткин пощупал пульс, опустил окровавленную руку Александра и объявил:
– Государь император скончался!
Княгиня Юрьевская побледнела и рухнула на пол. Все остальные встали на колени.
В 15.35 на флагштоке Зимнего дворца был спущен императорский штандарт. Этот факт оповестил население о смерти Александра Второго.
Вечером того же дня умер и Гриневицкий, бросивший вторую бомбу.
Двадцатилетний Николай Рысаков, задержанный на месте преступления, на допросе выдал всех сообщников. Тут же были арестованы Геся Гельфман, Тимофей Михайлов, Софья Перовская, Николай Кибальчич, Григорий Исаев, Николай Суханов, Анна Якимова-Диковская, Татьяна Лебедева, Михаил Грачевский, Михаил Фроленко, Мартин Ланганс.
В течение нескольких недель Санкт-Петербург находился на военном положении. Ожидались волнения. Многие революционеры верили, что «Народной воле» хватит сил для открытого противостояния с правительством.
Власти особенно опасались выступлений рабочих. Рысаков сообщил о подпольной организации, созданной в их среде. Казачьи заставы отрезали от центра промышленные окраины. Впрочем, делать этого не требовалось.
Народовольцы ждали восстаний на заводах и фабриках, но их не произошло. Руководители террористической организации явно переоценили свои силы и степень влияния на массы. Исполком «Народной воли» по сути дела как был, так и остался узким, строго замкнутым в себе кружком кровавых заговорщиков.
Желябов написал заявление прокурору, в котором потребовал, чтобы его судили по делу об убийстве императора. В другом документе он заявлял, что приговор должен быть вынесен присяжными. Его первое заявление было удовлетворено, а вот второе – категорически отклонено.
Суд над террористами проходил с 26 по 29 марта под председательством сенатора Фукса и под надзором министра юстиции Набокова. Желябов, Перовская, Кибальчич, Гельфман, Михайлов и Рысаков обвинялись в принадлежности к тайному сообществу, имеющему целью насильственное свержение существующего государственного строя, и участии в убийстве императора.
29 марта суд вынес приговор – смертная казнь всем подсудимым, перечисленным выше. Беременной Гельфман повешение было заменена ссылкой на каторжные работы, но она умерла сразу после родов. Грачевский, Богданович, Исаев, Колодкевич, Емельянов, Фроленко и Якимова были приговорены к вечной каторге.