Доктор сказал им, что в крови Филиппа обнаружено незначительное количество алкоголя – недостаточное, чтобы официально утверждать, что он был пьян, но на подростка его возраста это могло подействовать. Не установлено, кто виноват в аварии, неясно, чей удар был сильнее, кто нарушил правила, но некоторые подозрения существуют. Чэпмены слушали врача с ужасом. Доктор сказал им, что за рулем второй машины была жена сенатора Хатчинсона, она потрясена случившимся. Но эта информация для них ничего не значила – Филипп мертв, и неважно, кто был за рулем другой машины. Но при намеке на то, что Филипп был пьян и оказался виновником инцидента, миссис Чэпмен пришла в ярость. Она потребовала сообщить ей результаты теста на алкоголь миссис Хатчинсон. Насколько врачи были осведомлены, жену сенатора не тестировали. Врач повторил миссис Чэпмен слова одного из полицейских, что жену сенатора не проверяли на алкоголь, так как патрульный решил, что она была трезва. Миссис Хатчинсон была вне подозрений. Тут уже разъярился Том Чэпмен – как они могли допустить такую оплошность?! Он известный и уважаемый адвокат и смеет утверждать, что тот факт, что их сына проверяли на алкоголь, в то время как жену сенатора отпустили без проверки, – вопиющее нарушение закона, и он этого так не оставит.
– Что вы такое говорите? Только потому, что моему сыну семнадцать лет и он выпил немного вина, его называют виновником катастрофы? А взрослая женщина, которая могла выпить гораздо больше и быть под влиянием алкоголя, оказывается выше закона только потому, что она жена сенатора?! – кричал Том Чэпмен, задыхаясь от волнения и ярости, на молодого врача, сообщившего ему эту информацию.
– Какие они имеют основания утверждать, что мой сын был пьян? – негодовал Том Чэпмен, жена вторила ему. Это была реакция на их горе – их боль, обида, ужас требовали выхода. – Это клевета! Тест показал, что, строго говоря, он был трезв, даже с натяжкой его нельзя назвать пьяным. Я знаю своего сына. Он никогда не пил, а если в исключительных случаях самый минимум, то тогда не садился за руль. – Но постепенно голос Чэпмена слабел, гнев его стал угасать – он постепенно осознавал, что этот спор бессмыслен, сына не вернуть. Ему хотелось переложить на кого-нибудь вину, заставить страдать так же, как страдает он. Это скорее всего вина той женщины, а не его сына… Но лучше бы это была ничья вина, лучше бы этого вообще не было. Зачем они поехали в Кармел? Почему оставили его одного, почему решили, что с ним все будет в порядке? В конце концов, он всего лишь мальчик… совсем ребенок… и вот что теперь стряслось… Он повернулся к жене с глазами, полными слез. Гнев смягчил поначалу горе, но теперь оно с новой силой навалилось на него. Они обнялись и зарыдали вместе. Гнев отступил перед более сильными чувствами.