– Сидеть здесь, в офисе, и работать. А ты что думала? – засмеялся Брок.
– Замечательно. Тогда хватит тратить время на болтовню. Ты тоже должен отдохнуть! – Алекс погрозила ему пальцем, в душе, однако, радуясь его трудолюбию. – Спасибо тебе. Ты мне очень помог.
– Да не за что. На процессе в среду все пройдет по плану, поверь мне.
– Спасибо, Брок, – улыбнулась Алекс на прощание. Махнув рукой Лиз в приемной, она пулей вылетела из здания, и через пять минут такси уже мчало ее на угол Парк-авеню и 72-й улицы. Визит к Андерсону казался ей совершенно ненужным, но мазок нужно сделать в любом случае; кроме того, Алекс всегда успокаивалась от разговоров о том, как сложно ей забеременеть. Они с доктором Джоном Андерсоном знали друг друга очень давно, он всегда относился к своей пациентке с симпатией и внимательно выслушивал все ее жалобы. Доктор Андерсон знал – Алекс боится, что не сможет зачать ребенка, и поэтому постоянно напоминал ей, что они с Сэмом оба здоровы. Вот только их эпопея со второй беременностью за последние три года успехом так и не увенчалась. С точки зрения медицины причин для паники не было, но напряженный рабочий график и несколько не подходящий для деторождения возраст сказаться могли.
В этот раз они снова обсудили возможность инъекций «Пергонала», их преимущества и побочные эффекты. Алекс поделилась своими соображениями насчет зачатия «из пробирки». Хотя последние разработки, такие как, например, использование донорской яйцеклетки, ее пугали. В конце концов они решили, что Алекс просто продолжит принимать «Серофен». Доктор предложил попробовать провести искусственное осеменение спермой Сэма в следующем месяце (при условии его согласия, конечно же), чтобы дать семени и яйцеклетке оптимальную возможность «встретиться». Андерсон объяснил суть процедуры так, что она показалась очень простой.
Затем врач осмотрел Алекс и, как всегда, сделал мазок. Заглянув в ее медицинскую карту, Андерсон поинтересовался, когда она в последний раз делала маммограмму. Алекс призналась, что совершенно о ней забыла.
– Я уже два года не делала маммограмму, – ответила она. Но ни опухоли, ни каких-нибудь других нарушений она у себя не замечала. В ее семье у женщин никогда не было рака груди. Алекс вообще мало волновала ее грудь, хотя насчет мазка она была щепетильна и каждый год отправлялась к врачу. Кроме того, врачи не были едины во мнении насчет того, насколько часто женщинам ее возраста нужно делать маммограмму – раз в год или раз в два года.