– Вы совершенно правы, мы не знаем. Что ж, тогда до встречи, – произнес хирург на прощание.
Алекс захотелось отказаться, но она знала, что не стоит.
– До встречи, – ответила она и швырнула трубку на рычаг. Отчасти взыграли гормоны, отчасти то, что Алекс испугалась доктора Германа и того вердикта, который он вынесет. Немного успокоившись, она позвонила одной из своих помощниц и дала ей необычное задание – навести справки о каждом из трех врачей, которых порекомендовал ей Андерсон.
– Я хочу знать о них все: мнения пациентов и что о них думают остальные врачи. Я не знаю, куда именно вы будете звонить – в Онкологический центр «Sloan Kettering», Нью-Йоркский пресвитерианский госпиталь, медицинские школы, в которых они преподают, но я хочу, чтобы вы узнали информацию из всех источников. И ни в коем случае не говорите никому, что это я попросила. Поняли?
– Да, миссис Паркер, – послушно ответила помощница. Она была самой работящей подчиненной, так что Алекс могла быть уверена, девушка соберет всю необходимую ей информацию.
Прошло два часа. Алекс уже собиралась уходить, когда помощница сообщила ей все, что узнала о Питере Германе. По ее сведениям, он настоящий профессионал своего дела, хотя с пациентами обходится не слишком вежливо. Она позвонила в одну из самых престижных клиник, где ей сообщили, что доктор Герман консервативен, но при этом считается одним из лучших хирургов города. Что касается двух других врачей, информации о них меньше – как выяснилось, они, немногим уступая Герману в профессионализме, с пациентами были еще более строги. К тому же они кичились тем, что пользуются среди коллег авторитетом.
– Может, он и не воплощенное очарование, но, по крайней мере, специалист хороший, – подытожила Алекс. Она поблагодарила помощницу и велела ей собрать еще больше сведений о двух других врачах.
Пока Алекс ехала в такси, она гадала, что же скажет хирург о затемнении на ее маммограмме. Теперь у нее было две версии – оптимистичная (высказанная Сэмом) и пессимистичная, предложенная доктором Андерсоном. В состоятельность версии Сэма верить хотелось больше.
Но Герман, к сожалению, оптимизма Сэма не разделил. Взглянув на снимки, он тут же сказал, что затемнение – скорее всего, опухоль, и то, как глубоко она расположена, а также ее форма свидетельствуют о том, что она злокачественная. Разумеется, до того как станут известны результаты биопсии, говорить о чем-либо с уверенностью нельзя, но опыт доктора Германа подсказывает, что это опухоль, и опухоль опасная. Теперь все зависет от стадии заболевания, степени поражения тканей, а еще от того, является ли опухоль гормон-рецептор-позитивной или негативной и успела ли она дать метастазы. Речь хирурга звучала сухо, и ситуация, которую он описывал, пугала.