– А если она злокачественная, что вы мне порекомендуете? – спросила Алекс, напоминая самой себе, что в данном случае клиент – это она сама и она оценивает сидящую напротив нее женщину в белом халате, – окончательный выбор по-прежнему остается за Алекс. Но она все равно чувствовала себя маленькой девочкой, беспомощной и неспособной контролировать ситуацию, в то время как доктор Уоллерстром смотрела сквозь нее.
– Разумеется, существует масса приверженцев лампэктомии, предлагающих делать ее практически во всех случаях, но я лично считаю, что риск, связанный с этим методом, слишком велик – так можно упустить момент. Мастэктомия, особенно в сочетании с химиотерапией, – вот самый надежный способ навсегда избавиться от болезни. Да, я консервативна. Я сторонница мастэктомии. Конечно, вы можете выбрать и другие методы лечения – лампэктомию или облучение, например, но вы ведь женщина занятая и поймете, что такое решение неприемлемо: у вас просто не будет времени на длительное лечение, и впоследствии вы пожалеете, что не избрали более радикальное вмешательство. Если вы сейчас предпочтете сохранить грудь, потом это может оказаться роковой ошибкой. Разумеется, вас никто не заставляет выбирать мастэктомию, тут решение зависит только от вас. Но лично я полностью солидарна с доктором Германом.
Уоллерстром не только согласилась с Германом, но ей, казалось, нечего добавить. Ни одного доброго слова она не сказала, в ее голосе не было ни капли сочувствия, никакой женской солидарности. Слова звучали еще более безжалостно, чем вердикт доктора Германа. Перед встречей Алекс думала, что они найдут общий язык хотя бы потому, что Уоллерстром тоже женщина, но она настолько ей не понравилась, что Алекс еле дождалась окончания визита и, выйдя на улицу, с облегчением вдохнула свежий октябрьский воздух. Алекс показалось, что от всего услышанного она вот-вот задохнется.
Она приехала в суд к четверти девятого, поразившись про себя, как мало времени Уоллерстром понадобилось на столь серьезный случай. Или он был серьезным исключительно для самой Алекс? Похоже, всем остальным казалось, что все элементарно. Нет груди – нет проблем. Когда ты врач, а не пациент, все очень легко, тебя интересует лишь то, верна ли твоя теория и какова статистика подобных случаев. А для Алекс операция могла изменить всю ее жизнь, внешность, ее будущее, наконец. И принять подобное решение нелегко.