– Удивительно хорошо, – заметил я, – но музыка музыкой, а Церковь она все-таки заменить не может. Всему свое время.
Наша беседа с ним в тот вечер затянулась далеко за полночь. Ушел он в особенном настроении, умиротворенный, радостный. На другой день он пришел ко мне снова:
– Знаете ли, Павел Иванович, всю-то я ночь продумал, какой я великий грешник, сколько лет уже не говел, вот скоро наступит Великий пост, непременно буду говеть и причащаться.
– Зачем же ждать поста, говейте теперь.
– Нет, теперь неудобно, ведь и пост не за горами.
Хорошо думал Пасхалов, только он позабыл, что есть враг, которому неприятна такая перемена в нем, и что нужно приготовиться к борьбе, – все это он упустил из виду.
Однажды поздно вечером он приехал домой и велел горничной расплатиться с извозчиком; та вышла на улицу, но вместо извозчика увидела на облучке какое-то чудовище, вид его был так ужасен, что горничная упала в обморок. Куда возил враг Пасхалова, неизвестно, только на другой день он скоропостижно скончался. И погибла душа навеки. Сердечно мне его жаль. Враг всюду расставляет свои сети, желая погубить человека, и губит неосторожных (прп. Варсонофий, 29).
* * *
Вот граф Толстой был человек всесторонне образованный, но не имел Христа и погиб. Земные знания не помогли ему. Отверг он Святую Церковь – и был отвергнут (прп. Варсонофий, 29).
Говорил батюшка и о страшной силе гипнотизма. Воистину это страшная сила. Обыкновенно этой силой пользуются колдуны, чародеи и другие злые люди для совершения зла. Например, приказывают человеку убить себя, и он убивает. Почти единственной, если не единственной силой против него является Иисусова молитва (прп. Варсонофий, 20).
Гипноз, то есть его открытие, многое сделало ясным. Конечно, он был и прежде, но теперь про это все узнали. Судя по всем открытиям и по открытию гипноза, я думаю, что недалек конец [Света] (при. Варсонофий, 32).
С кавалерами сидя, блюдите себя – хранить свои очи и уши, чтобы через эти растворенные двери какая гадина не заползла в сердце, т. е. нечистое и похотное воображение (прп. Антоний, 20).
* * *
Сожалею я о вашей сестрице, что она лишилась зрения одним глазом. И я тоже пользуюсь одним только глазом, но на Бога смотреть можно. Так и вы посоветуйте от меня сестрице своей, чтобы ясным глазом смотрела она к небу, а другим на суету сует, чтобы не видеть их (прп. Антоний, 20).