Испытание чудом. Житейские истории о вере - страница 7
Старушка смолкла, словно не в силах была рассказывать дальше… И в смотровой воцарилась тишина. Она длилась до тех пор, пока Мария Ивановна не заговорила вновь:
– Некогда было плакать: нужно было дочку поднимать. Вырастила ее, выучила – все, что могла, ей дала. А перед пенсией деньги со своей сберкнижки отписала ей на кооперативную квартиру. Пусть живет еще лучше меня! Когда же советская власть прекратилась и жить тяжело стало, я, хоть и была уже на пенсии, снова в путь пошла. Устроилась уборщицей в портовую библиотеку. Невелика зарплата, а все ж дочке подспорье… Потом внуки у меня пошли, потом и правнуки… Так разве не счастливо я жила, доктор?! Вот скажите вы мне по чести, по совести: есть ли кто на свете счастливее меня?!
Потом внуки у меня пошли, потом и правнуки… Так разве не счастливо я жила, доктор? Есть ли кто на свете счастливее меня?!
Однако Сергей Окулов в этот миг думал о том, сколь великая душевная сила заключена в немощном теле этой женщины. И хотя он был еще молодым человеком, вдобавок хирургом, который в силу своей профессии должен был быть не мягкосердечен – скорее, жесток, – он решил, что на сей раз, первый раз в своей жизни, поступит вопреки суровой статистике, не оставляющей Марии Ивановне шансов выжить. Пусть даже на свете не бывает чудес: он попытается сотворить чудо и спасти ее!
На утренней пятиминутке в хирургическом отделении Сергей Окулов отчитался перед заведующим и коллегами о своем дежурстве. Все было спокойно, поступивших больных двое: юноша 18 лет, которому он сделал аппендэктомию, и 95-летняя Мария Ивановна Анисимова, которой сегодня он намерен по срочным показаниям произвести высокую ампутацию левой ноги в связи с гангреной стопы и голени.
При этих словах заведующий отделением, пожилой профессор Виктор Петрович Реутов, выучивший не одно поколение хирургов, к которым относился не только Сергей Окулов, но даже кое-кто из столичных врачей, нахмурил седые кустистые брови. Однако не сказал ни слова. Лишь когда после пятиминутки Сергей Окулов, вслед за своими коллегами, направился к выходу из ординаторской, чтобы проследить за подготовкой Марии Ивановны к операции, профессор окликнул своего ученика:
– Зайди ко мне. Нам надо поговорить.
Сергей Окулов не раз бывал в кабинете профессора Реутова. Еще с тех времен, когда студентом начал заниматься в научном кружке по хирургии, который возглавлял Виктор Петрович. И потому он хорошо помнил эти монументальные деревянные стеллажи от пола до потолка, сверху донизу уставленные анатомическими атласами, руководствами по хирургии: дореволюционными, советскими, даже иностранными – английскими и немецкими (профессор Реутов, многажды бывавший в заграничных командировках, свободно говорил и читал на этих языках). А также – висящий в правом углу кабинета портрет человека в белом халате с аскетичным лицом и изящными руками, которые могли бы принадлежать музыканту или художнику – профессор Реутов благоговел перед памятью знаменитого С. Юдина