– Я буду целовать следы твоих ног, если ты мне прикажешь. Я стану верной собакой, если будет такова твоя воля. Я последую за тобой, куда бы ты ни пошел. Я умру за тебя, о божественный господин мой!
– Лишь ты одна госпожа моего сердца, ты – богиня красоты, о которой даже Энлиль не смеет мечтать. Я прикажу ваятелю создать твою статую, дабы все люди могли любоваться твоей красотой во веки веков. Ты одна лишь из всех женщин заслуживаешь это.
Лугальзагесси обнял Лию, прижав к своей мощной груди, а затем отпустил ее. Когда она ушла, оставив после себя аромат цветов, молодой человек все еще продолжал лежать на шелковом ложе, мечтательно улыбаясь.
Посреди ночи в ворота храма постучал закутанный в черный шерстяной плащ мужчина средних лет. Ворота открыл жрец в длинной белой туники, прикрывая одной рукой свечу. Внимательно посмотрев на незнакомца, жрец тихо спросил:
– Кто ты и что тебе надо?
Неизвестный скинул капюшон и посмотрел на священнослужителя немигающими карими глазами. Он достал из складок длинного хитона горсть монет, подал их жрецу и тихо проговорил:
– Всех, кого сможешь, позови ко дворцу царя. Быстро!
– Что случилось? – удивился жрец, недоверчиво вертя монеты в ладони.
– Я верный слуга нашего властелина. Но сказать ничего не могу. Пусть все жрецы верховного сана прибудут во дворец как можно скорее. Вся знать города уже там.
Жрец чмокнул языком по щеке и скрылся за колоннами храма, где располагался длинный коридор, ведущий в келья жрецов. Через некоторое время верховный жрец Укуш во главе с сыном, свитой и другими жрецами прибыли к назначенному месту. Повсюду горели факелы, слуги и рабы беспорядочно бегали по дворцу, где-то вдалеке слышался истошный женский плач. Распорядитель дворца приказал удалиться женщинам на женскую территорию, а затем провел всех собравшихся в покои царя. Там стояла абсолютная тишина, лишь слабый ветерок качал занавесы полога. Царь лежал лицом, обращенном к потолку, глаза с расширенными зрачками были неподвижны. Статуя бога Энлиля, переливаясь золотистым цветом, с загадочной улыбкой смотрела стеклянными глазами на владыку Уммы, который уже отошел в царство мертвых, где боги приготовились свершить суд над своим сыном, после чего душа царя попадет либо в рай, либо в ад, где будет слоняться во веки веков, вдыхая лишь пыль и глину.