Фродар и Рауль быстро и грубо оттеснили толпу. Хольгер похлопал Папиллона по шее и шепнул ему:
– Ну, мальчик, покажи, покажи им, чего мы стоим.
Конь разбежался – и передние копыта с грохотом ударили в дверь. Засов отлетел. Путь был свободен.
Хольгер въехал в дом и оказался в длинном зале с глиняным полом, кое-где покрытым потрепанными циновками. Стены, вдоль которых тянулись лавки, были украшены охотничьими трофеями и оружием. Между стропилами колыхались запыленные боевые знамена. При свете свечей в канделябрах можно было убедиться, что в помещении никого нет. Из толпы, ввалившейся вслед за Хольгером, донеслись яростные восклицания. Кто-то, закованный в сталь, вырвался вперед и поднял меч.
– Кто ты?! Что это за разбой?!
– Сэр Ив! – воскликнул Фродар. – Волк не причинил тебе вреда?
– Какой волк? В чем дело, черт побери? Кто ты, рыцарь? Как ты объяснишь мне, что вломился в мой дом? Или ты мой враг? Если нет, то, клянусь Богом, ты сделал все для того, чтобы им стать!
Хольгер соскочил с коня и подошел к хозяину. Сэр Ив де Лурвиль был высоким худым мужчиной с апатичным лошадиным лицом и обвислыми серыми усами. Доспехи на нем были куда изысканнее, чем у Хольгера. Герб на его щите – черная волчья голова на фоне красных и серебряных полос – показался необычайно точно соответствующим ситуации. Кто-то из его предков мог быть стопроцентным оборотнем, и, когда все об этом забыли, герб сохранил память…
– Я сэр Хольгер из Дании. Я и множество других людей видели волка собственными глазами. Только благодаря милосердному провидению нам удалось спасти ребенка, которого он похитил. Он убежал. Его след привел нас сюда.
– Да! – воскликнул Хуги. – След ведет прямо в дом!
Ропот пробежал по толпе.
– Ты лжешь, карлик! Я просидел здесь весь вечер. Никакой зверь не вбегал сюда. – Сэр Ив ткнул мечом в сторону Хольгера. – И здесь нет никого, кроме моей больной жены и моих детей. И если кто-то решится сказать, что я лгу…
Роль смельчака была ему не по плечу: голос выдавал его растерянность. Ему ответил Рауль:
– Если все это так, сэр Ив, то оборотнем, значит, должен быть кто-то из твоих домашних.
– Что? – гневно воскликнул рыцарь. – Видно, ты перетрудился сегодня. Я прощаю тебе эти слова. Но если кто-нибудь еще осмелится сказать так, отправится на виселицу!