Рембер прижалась спиной к стене. Ее отец застонал и в мольбе протянул к ней руки.
– Нет… нет… нет… – повторял он.
Толпа свирепо заворчала и, выставив вперед копья и вилы, стала надвигаться на Рембер.
Девушка упала на четвереньки, черты ее лица стали стремительно искажаться.
– Рембер! – крикнул Хольгер. – Нет! Не нужно!.. Я не допущу!..
Рауль попытался достать ее копьем. Алианора бросилась к ней и обхватила руками текущее тело.
– Не нужно! – умоляла она. – Нет, сестра, вернись! Он спасет тебя, он обещает!..
Лязгнули клыки, пытаясь сомкнуться на ее плече. Алианора ловко натянула губы волка на его клыки. Теперь он не мог ее укусить.
– Сестра! Сестра! Мы хотим тебе только добра!
Чтобы удержать толпу, Хольгер вынужден был пустить в ход кулаки. Несколько самых горячих оказались на полу – это успокоило остальных. Они остановились и замолчали, глядя исподлобья.
Хольгер обернулся к Рембер. Человеческий образ опять вернулся к ней, и она, рыдая, прижалась к Алианоре.
– Я совсем не хочу этого! Я не хочу! Это накатывает само! Я боялась… Меня сожгут… Отец Вальдебрун, отчего я проклята? Теперь мне гореть в аду?.. О, дети так кричат…
Хольгер обменялся взглядом со священником.
– Это болезнь, – сказал он. – Здесь нет ее злой воли. Что она может сделать…
Сэр Ив смотрел перед собой отсутствующим взглядом.
– Я подозревал, что это она, – пробормотал он. – Когда волк вбежал в дом, я знал, где Бланшфлор и Ги… Я запер дверь. Я хотел… Я думал, мне удастся ее удержать, а потом она уедет.
– Почему бы и нет? – вмешался Хольгер. – По-моему, это разумно. Если увезти ее достаточно далеко, влияние сил Срединного Мира ослабеет, и превращения прекратятся. До той поры ее нужно, конечно, хорошенько стеречь.
– Прольется свет и осветит ее душу, – мягко сказал священник. – Тогда ей потребуются воля и утешение.
– Честно говоря, – продолжал Хольгер, – она пока что не совершила ничего ужасного. Ее отец выплатит компенсацию тем, кто понес какой-либо ущерб, а также родителям раненых детей. Их, кажется, всего двое? И отвезет ее в Вену как можно скорее. Я думаю, хватит и сотни миль, чтобы уйти от опасности. В империи, конечно, обо всем этом знать не должны.
Рауль бросился к ногам сэра Ива, а Одо, сопя, стал возиться с узлами веревок.
– Господин, прости нас! – воскликнул пастух.