— Потанцуем, детка? — слащаво произносит он. Отстраняюсь и делаю шаг назад, выставляя перед собой руку.
— Спасибо, но нет.
Разворачиваюсь и быстро иду к нашему столику. Оказывается, Светка там уже не одна тусуется. Сажусь за стол и мрачно окидываю взглядом парочку. Потому что узнаю в мужчине того самого, с кем я неделю назад отожгла и чуть не того самого.
— Ты чего? — тут же переключается на меня подруга.
— Да идиот один привязался, — ворчу в ответ, ища в сумочке мобильный, чтобы вызвать такси, а у самой щеки горят. — Поеду я, Свет.
— Да, поехали. Ты права.
Застываю, как статуя, и смотрю на нее удивленно. Парня я старательно игнорирую, хотя и чувствую, что тот смотрит на меня в упор.
— Ты уверена? — спрашиваю осторожно. Незнакомец явно прислушивается к нашему разговору, хотя с такой громкой музыкой это проблематично.
— Конечно, — кивает она так, словно я спросила какую-то ерунду. — Извини, Матвей, мне пора, — обращается Морозова к нему.
Тот едва заметно ухмыляется и забирает со стола какую-то салфетку.
— Созвонимся, красавица, - а затем мельком косится в мою сторону, прежде чем уйти.
— Идем, — тянет меня подруга к выходу.
Только на улице, наконец, обретаю способность говорить.
— Ты его продинамила? — спрашиваю то, о чем просто не могу не думать.
Просто, когда Света выбирает себе цель, то идет до конца. В прямом смысле этого слова. Если мужик попал к ней на радары, то все. Дальше только через отношения с ней. Пусть и мимолетные. Сколько я ее знаю — она всегда в поиске своей идеальной половинки. И, наверное, нельзя девчонку винить за такую идеологию, если всю жизнь она видела, как именно так и поступала ее мать. Но как итог — к двадцати пяти годам у Светланы за плечами достаточно романов, но как по мне — мало какие из них можно назвать достойными отношениями. Теперь же ее выбор пал на… Боже, я ведь даже имени его тогда не спросила!
— Ничего ты не понимаешь, — повторяет она свою фразу. — Я сработала на перспективу.
— Да? — кажется, зря я считала, что ей нечем меня удивить.
— Ты же видела, что там полно девок, которые засматривались на Матвея, — разжевывает она свой гениальный план. — Но запоминается-то лучше всего что?
— Что? — переспрашиваю я, предчувствуя развязку.
— То, что не идет в руки само! — она поучительно задирает палец вверх, а мне остается только вздыхать и надеяться, что она не заметила мою реакцию на ее объект. И этот вывод ее задевает во мне что-то.