Ей богу, не знаю, чем бы закончилась моя жизнь, надумай мамка продолжить акт мщения, но тут она вспомнила обо мне и кинулась к гинекологу на предмет моего законного убийства. Задумала она натуральный аборт.
Вам когда-нибудь угрожали абортом? Нет?! Тогда вам не понять глубину моих переживаний.
Слава Богу! Врач попался грамотный и законопослушный. Он мамку обрадовал:
– Дамочка! Имею вам сказать, скоро вы будете мамочкой! Поздравляю!
– Но… но…, я не хочу… Мне бы аборт…
– Милочка об этом надо было думать до того как, в крайнем случае, во время того как, а не после того как прошло больше четырёх месяцев.
– Доктор! Я вам заплачу…
– Боже упаси! Вы желаете сделать из меня киллера не рождённых крошек? Детоубийцу? Милочка! Я хочу встретить заслуженную старость в домашних тапочках, а не в тюрьме.
Короче. Из консультации мамка ушла в очень расстроенных чувствах и с множеством не литературных выражений на устах в адрес прыщавого принца, себя, соседа Степана и, главное, досталось мне.
Интересное дело – они на пару смаковали удовольствие, рвали в клочья презерватив, а виноват получился я. Как вам нравится такая справедливость?
Обидела меня мамка до крайней степени, и устроил я ей за это чудненький токсикоз второй половины беременности. Только её над унитазом спендикрючит, а я ей на ушко:
– А как хорошо-то было!
Она не успеет блевануть, а я ей опять:
– Ещё хочешь? Может Степана кликнуть?!
И так каждый день, круглые сутки. Называется: выработка условного рефлекса на мужиков по Павлову. Тренинг прошёл успешно. Её и теперь ещё тошнит при виде любого самца старше пяти лет.
Однако жизнь в карты не обыграешь.
Мамка при родах подкинула мне подлянку. Жизнь в одиночной камере мне обрыдла и я решил побыстрее убежать из неё. Потому рожаться начал раньше срока и ножками вперёд. Мало того, мне пуповина обмоталась вокруг шеи.
С другой стороны, слава тебе, господи, я не ведал о своих злоключениях, ждущих меня на воле с большим нетерпением. Если бы мне о них сразу рассказали, то я сам бы с тоски на этой пуповине и повесился бы.
С шумом, гамом, нецензурными выражениями со стороны мамки, акушерки и другого вспомогательного персонала, я вырвался на свободу.
Лучше бы я оставался на ПМЖ там, где был. Правда, там темно, сыро и одиноко, но зато хоть пожрать проблемы не существовало. На воле может быть и лучше, но в смысле похарчиться тоскливо. У мамки, видите ли, молоко пропало.