Улыбнувшись своим воспоминаниям, я прошла ещё несколько метров и буквально наткнулась на местную знаменитость. Мимо памятника Карлу Марксу невозможно пройти, даже если очень захотелось бы: внушительных размеров каменная плита заканчивается головой этакого старичка-боровичка, но таким заметным, впечатляющим и забавным памятник был не всегда. В начале прошлого столетия могила основоположника теории классовой борьбы была такой же скромной, как и у мистера Адамса, к примеру. Однако по мере проникновения идей Маркса в массы, посетителей возле его могилы становилось все больше, и британские коммунисты (кажется, они все-таки существовали) решили, что увековечить память отца-основателя коммунистических доктрин непременно нужно, и простое надгробие превратилось в этот каменный бюст, вызывающий противоречивые чувства. Во мне-то точно.
– Разрываете душу воспоминаниями?
Да, именно в момент моего наблюдения за скульптурным изображением Маркса с его длинными волосами и густой бородой я услышала мужской голос, который явно не принадлежал человеку – слишком тихо звучали произносимые слова для человеческого уха. Я поспешно обернулась, чуть не снеся локтем вышеупомянутый монумент, и ответила скороговоркой:
– Меня не связывают воспоминания с Марксом.
Когда наши взгляды встретились, незнакомец как будто чуть удивился, но совсем скоро лицо его приобрело непроницательное выражение.
– Воспоминания, связанные не с ним, но с тем, что он породил.
В его английском нельзя было уловить никакого акцента, но во внешности было что-то южное. Поняв, к чему он клонит, я решила не развивать эту тему, а перейти к более важной:
– Вы автор письма?
Незнакомец поправил ворот своей рубашки, как если бы ему вдруг стало душно.
– Раймондо Фицалан, – представился он, – княжна Абамелик?
Не знаю, что меня больше всего смутило в этот момент. Сочетание испанского имени с известной английской фамилией или то, что фамилия, я знала точно, была настолько древней, что последний, кто её носил, жил, приблизительно, в XIV веке. Носил, по праву, я имею в виду. Или же, мне стало не по себе то, что этот тип так спокойно и правильно произнес мою девичью фамилию, которой я не пользовалась уже больше века.
– Думаю, вам прекрасно известно, сэр, что теперь я отзываюсь на другое имя.
Думаю, что Фицалан уловил в моем ответе некий вызов, поскольку он усмехнулся и добавил: