«От качества первичного осмотра места преступления зависит все
расследование!» — учил Виктора наставник.
К тому же сейчас методичность в работе хорошо помогала бороться
с тошнотой. В памяти всплывали растоптанные тяжелой конницей
кое-как вооруженные ополченцы, потом — трупы в замке Ярмбергов.
Опоздали всего на полдня, но Виктору осталось только с молитвой
уколоть барона мизерикордом. Он тогда еще тихонько радовался, что в
родном Бергене, вроде бы, войны нет...
Стоп. Оставь память прошлому. Твое дело — протоколы и улики.
Занимался серый рассвет. В июле светает рано, и факелы,
предусмотрительно захваченные из участка для осмотра места
происшествия, были уже не нужны — так что городовые, державшие их,
убрались подальше от жуткого зрелища.
Здоровенного мужика убивали долго и старательно. Руки и ноги
остались относительно целыми, а вот туловище кто-то ожесточенно
кромсал. Там не было практически ни одного живого места.
«Брызги крови на правой стене на высоте... от места убийства
ведут две цепочки кровавых следов — предположительно, свидетеля,
обнаружившего труп, и убийцы... расстояние между
следами...»
— Тэкс, что тут у нас? — жизнерадостно поинтересовались из-за
спины Виктора. — Ух ты! Экий красавец — прямо чувствую, что работа
моя на сегодня не заканчивается, а только начинается! А ты молодец,
какой роскошный труп надежурил!
— Мастер Николас, пожалуйста, не надо так кричать... — вздохнул
Виктор. Но угомонить судмедэксперта было не так просто.
— Нет, Малыш, ты просто не понимаешь, какое счастье тебе
привалило! Ну да ладно, еще поймешь. Ты все поймешь, моя любовь, но
будет поздно... — пропел мастер Николас строчку из популярной
пьесы. — Так, отойди. Молодец, не затоптал и даже не вляпался, но
теперь дай-ка мне составить общее представление.
— Прошу Вас, — подчеркнуто церемонно посторонился Виктор,
привычно проигнорировав «Малыша». Неизвестно, с чьей легкой руки
(неужто шеф удружил?) после завершения одного весьма запутанного
дела фраза «а Малыш-то наш — молодец!» стала крылатой в управе.
Виктор тихо зверел, но понимал, что возмущаться бесполезно.
— Ты ведь на самом деле у нас в следственном самый младший, —
тоном доброго дедушки пояснил ему бывший наставник пару месяцев
назад. — Тебе сейчас сколько? Двадцать два?
Виктор кивнул. Ему было слегка неловко от того, что Жданович
мгновенно понял, как его передергивает от нового прозвища.