– О, я вам верю, – уверил я ее. – Все зависит от погоды и от цены на гусиный жир. Кстати, а какова сейчас цена гусиного жира?
Она игнорировала мой вопрос и встала, отряхивая крошки с поношенного плаща жилистой старческой ладонью.
– Вы думаете, что я попрошайничаю? – резко спросила она. – Что в этом дело? Вы думаете, что я – нищая и попрошайка?
– Совсем нет. Просто я уже должен идти.
Какой-то прохожий задержался рядом с нами, как будто чувствуя, что дело идет к ссоре. Потом остановились еще один мужчина и женщина, кудрявые волосы которой, освещенные зимним солнцем, создавали вокруг ее головы удивительно светящийся ореол.
– Я скажу вам две вещи, – заявила древность дрожащим голосом. – Я не должна вам этого говорить, но я скажу. Вы сами решите, предупреждение ли это, или просто обычный вздор. Никто не может вам помочь, поскольку в этом свете мы никогда не получаем помощи.
Я не ответил, а только недоверчиво посматривал на нее, пытаясь угадать, была ли она обычной сумасшедшей или скорее необычной попрошайкой.
– Во-первых, – продолжала она, – вы не один, хотя вам так кажется, и вы никогда не будете один, никогда в жизни, хотя временами вы и будете молить Бога, чтобы он освободил вас от нежелательного общества. Во-вторых, держитесь подальше от места, где не летает ни одна птица.
Прохожие, видя, что ничего особого не творится, начали расходиться, каждый в свою сторону.
– Если вы хотите, вы можете меня проводить до площади Вашингтона, – продолжала старуха. – Вы идете в ту сторону, верно?
Да, – признался я. – Тогда идемте.
Когда старуха подняла сумку и сложила свой красный зонтик, мы направились вместе по одной из тропинок в западном направлении. Жабры были окружены фигурным железным ограждением. Тени от штакетин падали на траву. Было все еще холодно, но в воздухе уже чувствовалось дыхание весны. Уже скоро придет лето, совсем другое, чем было в прошлом году.
– Мне неприятно, что вы подумали, что я мелю вам вздор, – заговорила старуха, когда мы вышли на улицу с западной стороны площади Вашингтона. С другой стороны площади стоял Музей Ведьм, воплощающий в себе память о факте убийства двадцати ведьм из Салема в 1692 году. Это была одна из наиболее жестоких охот на ведьм в истории человечества. Перед парадным входом музея стоял памятник основателю Салема, Роджеру Конанту, в тяжелом пуританском плаще, с плечами, блестящими от сырости.